Костюмы семейских с. Новосретенка

Историко-этнографическая группа русских - старообрядцы - была в числе первых, пришедших на необжитые земли Дальнего Востока. Переживая гонения за свои религиозные воззрения и в эпоху царской власти, и в период коллективизации, и во время сталинских репрессий, осваивая один таежный район за другим, старообрядцы, тем не менее, сохранили свою общность, самобытность, конфессиональные устои и традиции. Однако необходимо отметить, что под влиянием этих политических изменений и социально-экономических процессов произошли перемены в форме собственности, в системе земледелия и иной хозяйственной деятельности, семейно-брачных отношениях, материальной и духовной культуре.

И все же немало элементов традиционной материально-бытовой и духовной культуры продолжает жить. Немало их связано с конфессиональными установками, степень которых значительно колеблется в разных районах Дальнего Востока. Так, если у старообрядцев Приморья они сохранились только в среде старшего (50–80 лет) поколения, то в Приамурье они характерны для всех возрастных групп. Причем в Приамурье есть поселки, границы которых совпадают с границами общины. Например, в Тавлинке Хабаровского края проживают только староверы, которые имеют даже свою начальную школу, где учительница тоже из староверов. А в Березовом (Хабаровский край), где компактно проживает довольно большая община старообрядцев-беспоповцев, которые, несмотря на тесное соседство с другими жителями поселка, стараются обособиться и сохранить самобытность. Члены общины, а среди них есть представители таких известных староверческих фамилий, как Басаргины, Бортниковы, Гуськовы и др., стараются свести свое общение с окружающими людьми и светской властью до минимума. К примеру, официально брак оформляется гораздо позднее венчания и, как правило, перед рождением первого ребенка. Дети староверов не посещают детские сады, в школах не принимают пищу вместе с одноклассниками. Однако активно поддерживаются связи со своими единоверцами как в России, так и за рубежом (районы Хабаровского края, Еврейская автономная область, Томская область, Красноярский край, Канада, США, Боливия). С ними заключают браки, обмениваются визитами, у них выписывают книги, журналы, предметы культа. Такая широкая география брачных контактов объясняется тем, что в брак запрещено вступать лицам до определенного (восьмого) колена родства не только кровного, но и в том случае, когда речь идет о детях крестных и их потомках.

За выполнением этих правил следит старшее поколение староверов-беспоповцев, они же определяют и правильность соблюдения родильных, свадебных и похоронных обрядов. Именно семейная обрядность и ее регламент в наибольшей степени сохранили до наших дней традиционные черты. Например, имя ребенку выбирают строго по святцам. Девочке можно выбрать имя в пределах восьми дней от даты ее рождения как в одну, так и в другую сторону. Общиной определены несколько человек, которые имеют право проводить крестильный обряд. Крестят сразу по выписке из роддома в моленном доме или дома у родителей в купели с речной водой. Крестными, как правило, выбираются родственники, чтобы не возникло сложностей при вступлении в брак (так называемое родство «по кресту»). Во время крестин родители не присутствуют, т. к. если кто-то из них вмешается в процесс крещения, то родители будут разведены (развод у староверов-беспоповцев возможен и в случае, если один из супругов не может иметь детей). После крещения ребенку одновременно с крестиком надевают поясок, который не снимается в течение всей жизни (оберег).

Свои особенности и у похоронного обряда. Траур староверы-беспоповцы Солнечного района Хабаровского края не носят. Омывают покойника не родственники, а специально выбранные люди, соблюдая половую принадлежность (мужчин - мужчины, женщин - женщины). Покойника кладут в четырехугольный гроб на стружку, которая осталась при его изготовлении, закрывают полностью простыней. Хоронят на третий день, утром. Гроб несут в зависимости от пола и возраста покойного (мужчин - мужчины, мальчиков - мальчики и т. д.). На поминках не пьют, родственники не пьют 40 дней, а вещи покойного стараются раздать как милостыню. На поминки не пекут традиционные для нас блины, а готовят кутью, густой кисель, квас, пироги, лапшу, шанежки, мед. Молебен служат на
9-й, 40-й день и один год.

Для старообрядцев-беспоповцев традиционны ежедневные домашние моления. Есть субботние, воскресные и праздничные моления с песнопениями, совершаемые в специально выстроенных моленных домах.

Определенные традиции бытуют и в материальной культуре. Внешний облик старовера подчеркивает его обособленность от других жителей населенного пункта. Мужчины староверы непременно носят бороду и усы, замужние женщины - многослойный головной убор - шашмуру и платье особого покроя - «талечку», а в моленный дом идут только в сарафанах. Непременная часть костюма - пояс, тканый или плетеный. В праздничные дни мужчины носят шелковые рубашки навыпуск с центральной передней застежкой (не до низа) и вышивкой по воротнику-стойке, застежке. Детская одежда в праздники - уменьшенная копия взрослой, а в будни - ничем не отличается от детей не староверов.

Основу питания традиционно составляют изделия из зерновых; широко используются продукты, добываемые в тайге и водоемах: рыба, красная икра, таежные дикоросы (черемша, папоротник и т. д.), ягоды, мясо диких животных, а также выращенные на приусадебных участках овощи. Староверы строго соблюдают посты в течение года и в определенные дни недели (среда, пятница). В дни свадеб, похорон, поминок характерна определенная ритуальная пища. Также староверы не будут принимать пищу, приготовленную не староверами (это не касается продуктов, изготовленных в заводских условиях), а в своем доме у каждого из них есть посуда для гостей не староверов, из которой сами хозяева никогда не едят. Все сосуды с водой обязательно должны быть накрыты крышкой, чтобы в воду не вселилась нечистая сила. Несмотря на холодильники используют традиционный ледник.

Сохранились и отдельные черты общинного уклада. Это помощь в крупных хозяйственных работах за угощение хозяина и помощь одиноким и престарелым как материально, так и в хозяйственной деятельности (вспашка огорода, заготовка сена, дров и т. д.).

Однако важно отметить (и об этом говорят сами староверы), что в настоящее время смягчаются требования, нет такой «строгости в вере», и, тем не менее, старообрядцы не очень охотно идут на контакт, о многом умалчивают и не навязывают никому «своей веры». Они сохраняют свои религиозные устои (распорядок молений, соблюдение поста, запреты на работу в праздники), традиции в быту и костюме, имеют большие дружные семьи, лояльны по отношению к властям и вызывают большой интерес у этнографов.

Свадебная обрядность староверов-беспоповцев

Традиционный свадебный обряд староверов состоит из тех же этапов, что любая восточнославянская свадьба. Это сватовство, пропой, девичник (девишник), собственно свадьба, посещение родственников после свадьбы. Однако у каждого из этих этапов, безусловно, есть свои особенности.

Итак, сватовство. Кроме жениха и его родителей могут присутствовать родственники и знакомые как со стороны невесты, так и со стороны жениха. В настоящее время молодые люди, как правило, договариваются между собой заранее, хотя иногда могут совсем мало знать друг друга. Ведь помимо запрета на брак между родственниками до восьмого колена родства существует и запрет на брак для «родственников по кресту». Например, сын крестной и ее крестница не могут жениться. Поэтому география брачных контактов староверов-беспоповцев Солнечного района довольно широка. Этот и другие районы Хабаровского края, Амурская область, ЕАО, Красноярский край, а также США, Канада и др. В каждой старообрядческой общине есть люди, которые проверяют степень родства брачующихся. Если же заключен брак, нарушающий данный запрет (даже по незнанию), то он непременно должен быть расторгнут. Известны случаи, когда такие семьи «отходили от веры», чтобы сохранить свою семью.

Следующий этап - пропой. Во время пропоя, который организуют родственники невесты, происходит так называемый обряд «трех поклонов». После моления жених и сваты троекратно кланяются родителям невесты и невесту спрашивают о ее согласии на брак. Если девушка дает свое согласие, то родители жениха и невесты становятся сватами. Считается, если после «трех поклонов» девушка откажет молодому человеку, то не будет ей счастья в жизни. Также после «трех поклонов» невеста и жених не посещают друг без друга компании молодых людей.

Далее следует девичник. Нужно отметить, что у староверов на это действо собираются не только девушки, но и парни, а иногда и недавно женившиеся молодые супруги. Его проводят часто не за один раз (в зависимости от состоятельности семьи), а от двух до семи дней. Центральное событие девичника - надевание на невесту головного убора просватанной девушки - кросаты. Это головной убор, состоящий из венка и прикрепленных к нему лент, цветов, бусин. Его девушка носит до бракосочетания. После «брачания» молодой жене надевают шашмуру - головной убор замужней женщины (об этом чуть позже). На девичнике угощаются конфетами, орехами, семечками, поют «девичные» песни, играют в ролевые игры. Например, девушки исполняют такую припевку:

Алексей Иванович!
Поздравляем Вас честной песенкой,
Нас золотой гривенкой!
Вам Марию Петровну целовать,
Нас не забывать,
На тарелочку денежку бросать.

Парень, к которому обращались, целовал сначала названную девушку, а потом всех остальных, кроме невесты, и бросал деньги на блюдо. Если парень не хотел бросать денежку или бросал мало, ему пели такую припевку:

Нам сказали, добрый молодец не слышит,
Посадите добра молодца повыше!

Другие парни подбрасывают его вверх и «вытряхивают» из него деньги. На собранные таким образом средства покупают свадебные подарки молодым. После девичника вся компания провожает жениха домой, невеста с женихом идут впереди, девушки поют жениху соответствующую этому случаю песню.

Свадьбу чаще всего назначают на воскресенье, а если на воскресенье приходится праздник - переносят на понедельник. Не играют свадьбу во вторник и четверг (кроме сплошной недели перед Великим постом, когда она может состояться в любой день). Перед свадьбой, как правило, в субботу - «веник». Молодежь идет к жениху за веником (помыть невесту), а также выкупают у жениха мыло, расческу, духи и т. д. Девушки идут к невесте, с песнями моют ее в бане и расходятся лишь ранним воскресным утром около 3–4 часов. К этому времени одевают невесту, сверху на нее накидывают платок. Замуж девушка из семьи староверов выходит обязательно в сарафане (одежда, в которой женщины ходят в моленный дом). В настоящее время жениху и невесте свадебную одежду шьют из одинаковой ткани (рубашку, сарафан, платок). Это веяние современной моды, но покрой рубашки и сарафана остается неизменным на протяжении многих веков. Жених приходит выкупать невесту у тех, кто преграждает ему путь. С женихом - свидетель и свидетельница (обязательно состоящие в браке, но не между собой). Выкупают невесту брагой, конфетами, деньгами и т. д. Брат невесты продает ее косу (если жених не выкупит, то отрежут). У жениха и невесты спрашивают, как зовут их новых родственников и т. д. В доме с невестой еще одна замужняя свидетельница, все отправляются в моленный дом «брачить» (слово «венчать» не употребляется). В моленном доме у молодых еще раз спрашивают об их желании вступить в брак, поскольку развод у староверов допускается крайне редко. После этого обряда молодой жене надевают «чин» - шашмуру (сложносоставной головной убор замужней женщины), заплетая перед этим две косы. Без этого головного убора замужняя женщина ни перед кем не показывается (кроме мужа) - это грех. Нужно сказать, что обычай носить специальный головной убор замужней женщины характерен для всех восточных славян:

Меня маменька ругала,
На две косы не плети.
Выйдешь замуж -
Не увидишь своей девичьей красы.

Шашмура состоит из трех элементов: маленького платочка, который фиксирует волосы, специального твердого ободка и верхнего платка, который подбирается в цвет остальной одежды.

Далее следует обед в моленном доме, после которого родственники невесты продают ее вещи, а жених их выкупает. После этого жених с невестой идут приглашать гостей к себе на свадебный пир. К двум часам гости собираются в доме у жениха. Родители встречают молодых хлебом-солью. Молодые встают перед иконами, их поздравляют сначала родители, затем все остальные. Интересно, что подарки жених и невеста не берут в свои руки, их принимает свидетель, чтобы отвести от молодых возможную негативную энергию. И еще, во время свадьбы свидетели молодых носят в своих руках цепочку, связанную из платочков, и везде ходят вместе: все это играет роль своеобразного оберега для молодой семьи. На второй день молодожены ходят уже без свидетелей, связанные только между собой. Я не упоминаю о регистрации брака в ЗАГСе, так как староверы не придают этому большого значения. Часто они регистрируют свой брак только перед рождением первого ребенка. На свадьбе поют песни, слушают музыку, но не танцуют. Молодожены за свадебным столом долго не засиживаются, свидетели уводят их спать, а гости продолжают гулять. Утром свидетели будят молодых, и они опять приглашают гостей «на похмелье». В этот день меняют свидетелей, продают подарки, наряжаются, веселятся от души. Молодая жена должна обязательно подарить родственникам мужа (родителям, сестрам, братьям) подарки. Это может быть рубашка, платок, поясок и т. д. В том случае, если у жениха нет своего дома, молодые поселяются у его родителей. Для староверов вообще характерны большие семьи, в которых живут несколько поколений родственников. Но при первой же возможности молодые стараются построить собственный дом. Это и понятно, ведь у староверов многодетные семьи. Рожают столько детей, «сколько Бог дает».

Завершает свадебный цикл взаимное посещение родственников. А молодоженам еще целый год все члены общины оказывают дополнительное внимание.

Конечно, свадебная обрядность подвержена влиянию времени больше, чем, например, погребальная. Но все-таки основные элементы обряда продолжают стойко бытовать, что позволяет говорить о сохранении традиций, известных еще с XVIII века.

Родильные обряды староверов
По материалам экспедиций в поселки Березовый, Тавлинка и Дуки Хабаровского края

Рождение ребенка во все времена было важнейшим событием для семьи и главным предназначением женщины. Отношение к бесплодию всегда отрицательное. Именно бесплодие было той единственной причиной, по которой допускался развод. Причем неважно, кто был виновником - муж или жена. Они могли снова вступить в брак, и в таких семьях, бывало, рождались дети. И все же именно женщину чаще всего обвиняли в бесплодии и, конечно, принимали все возможные меры против него. Это и молитвы, и траволечение во всех видах (натирания, настойки, отвары). Если перечисленные средства не помогают, то в настоящее время допускается вмешательство медицины, вплоть до искусственного оплодотворения, но с позволения общины и через молебен.

К искусственному прерыванию беременности отношение всегда было негативным, это и по сей день запрещено. И, тем не менее, подобные случаи бывали. За такой грех женщина должна «нести правило» в течение семи лет.

В случае выкидыша (в нем тоже обвиняют всегда женщину) также нужно «нести правило» (какое - не оговаривается, каждой - свое).

Пол ребенка для староверов не был очень важен. Ведь любого ребенка «Бог дал», поэтому каких-то способов воздействия на пол ребенка не существовало, а в приметы староверы не верят. По словам М. Бортниковой из поселка Березовый, когда молодых брачат, им говорят: «Не будь суеверным».

Для семей старообрядцев характерно бережное отношение к беременной женщине, но, тем не менее, если в семье нет старших детей, то всю домашнюю повседневную работу женщина делает сама по самочувствию. Хотя нужно было остерегаться тяжелых работ, не напрягаться, беречь будущего ребенка. Не работают беременные женщины в праздники (впрочем, это касается всех староверов), и в течение 40 дней после родов им ничего нельзя делать. Каких-либо запретов в поведении, в работе, в еде для беременной женщины не существовало. Есть лишь послабления в соблюдении поста. Например, в дни, когда запрещено даже растительное масло, беременная могла его употреблять в пищу.

Несмотря на то что к беременной было бережное отношение, вообще к женщине отношение неоднозначное. Женщина у староверов считается «нечистой» с рождения. Об этом говорит, например, такой факт (по информации М. Бортниковой, п. Березовый). Если, допустим, в колодец упала мышь, то колодец «справляют» (т. е. выливают из него 40 ведер воды) и читают специальную молитву. Если в колодец упадет девочка, то его закапывают или заколачивают и никогда им больше не пользуются. Или еще: если за праздничным столом закапризничал младенец и его нужно передать через стол, то так поступить можно только с мальчиком, девочку же через стол ни в коем случае не передают - только вокруг.

Перед родами женщина обычно исповедуется, как правило, своему духовному отцу.

В настоящее время роды в основном происходят в больнице, но иногда и дома, и в бане. Для облегчения родов существуют специальные молитвы Богородице, Великомученице Екатерине. После родов настоятель вычитывает молитву, потом заходят все остальные. Если зашли до того, как прочитали молитву, - несут правило.

Услугами повитухи в наше время практически не пользуются (в Березовом была повитуха, но уехала), чаще рожают в роддоме, но иногда в роли повитухи выступает свекровь. Деньги повитухе платить не принято. Как правило, она получает в подарок платок, полотенце и т. д. Повитухе также вычитывается специальная молитва, она несет небольшое правило.

После родов роженица могла находиться несколько дней в постели в зависимости от состояния и наличия помощников по дому, а иногда и больше (в это время она слабая, и говорят, что «ходит по краю могилы»). В течение 40 дней после родов женщина не посещает моленный дом, не принимает пищу вместе со всеми (у староверов нет у каждого своей тарелки, все едят из общей), имеет отдельную посуду, т. к. ее организм ослаблен и подвержен многим инфекциям. Для укрепления здоровья женщине давали отвары различных трав, самодельное вино (немного, для улучшения лактации).

Окрестить ребенка староверы-беспоповцы Солнечного района стараются в течение восьми дней после появления на свет. Если ребенок слабый и есть опасения, что он может умереть, то крестят даже в родильном доме. Так как крещение - это своеобразный оберег, дающий надежду на благополучный исход. Но если ребенок умирает не крещеным, то его не отпевают в моленном доме, не ставят креста на могиле и далее не поминают в молитвах, т. к. у него нет имени.

Имена староверы выбирают детям только по святцам, причем имя для мальчика - в пределах восьми дней после даты рождения, а имя для девочки - в пределах восьми дней до и восьми дней после появления на свет (говорят, что девочка - «попрыгунья»). Необходимо также отметить, что далее, в течение всей жизни, празднуется только день именин (день ангела), а не день рождения, причем день рождения и день именин чаще всего не совпадают. Считается, что после крещения у ребенка появляется ангел-хранитель. В семьях староверов встречаются дети с одинаковыми именами, причем это никак не возбраняется (в поселке Тавлинка в настоящее время есть семья, в которой два сына имеют одно имя).

Крестят, как правило, в моленном доме, редко - дома, утром в 7–9 часов. Воду для крещения носит отец, старшие дети, родственники из речки (вода обязательно должна быть проточная, воду не подогревают). В одной воде несколько детей не крестят (даже близнецов). Простынь, скатерть, на которых стоит купель, тоже предварительно полощут на речке. Крестному и тому, кто крестит, дарят полотенца. После крещения вода из купели выливается так, чтобы по этому месту «не топтались» (это может быть заброшенный колодец, ледник).

После того, как ребенка окрестили, на него надевают крестик, поясок и крестильную рубашку. Крестильная рубашка - белая, одинаковая для девочек и мальчиков. Три дня после крещения рубашку с ребенка не снимают и ребенка не купают. Во время крещения ребенка его родителям присутствовать нельзя, так как, если кто-либо из родителей подойдет к ребенку в этот момент, то родителей разведут.

В беспоповской старообрядческой общине есть несколько человек, которые имеют право крестить ребенка. Как правило, это пожилые всеми уважаемые люди, довольно крепкие физически (чтобы удержать ребенка во время крещения). Пол крестного не всегда совпадает с полом ребенка. В крестные староверы стараются выбрать близких родственников, чтобы потом, при выборе жениха или невесты для ребенка, не столкнуться с проблемой «родства по кресту». А так как выбор брачного партнера в силу объективных причин довольно сложен, дополнительных затруднений стараются избежать.

Сразу после крестин устраивается крестильный обед. Всем обедом распоряжается хозяин дома. После обеда молятся за здравие младенца и матери.

Восприемники и крестники поддерживают близкие отношения в течение всей жизни, т. к. считается, что крестные отвечают за своего крестника перед Богом и общиной, а в случае смерти родителей - заменяют их.

В целом родильные и крестильные обряды староверов Солнечного района Хабаровского края бытуют длительное время, практически не претерпевая кардинальных перемен. В то же время следует отметить, что некоторые «послабления в вере», характерные для всех сфер жизни старообрядцев, заметны и в этой области (искусственное оплодотворение при невозможности родить ребенка, крещение в родильном доме и т. д.).

Любовь КОВАЛЕВА (Комсомольск-на-Амуре)

КОВАЛЕВА Любовь Васильевна, заведующая научно-исследовательским отделом Комсомольского-на-Амуре музея изобразительных искусств. В 1999 году окончила Владивостокский университет экономики и сервиса, с 1998 года работает в музее. Изучением истории старообрядчества на Дальнем Востоке занимается с 1999 года, собирая материалы во время ежегодных научных экспедиций в местах локального проживания староверов. Участвует в научно-практических конференциях и семинарах.

Из книги «ИСТОРИЯ старообрядческого села НОВОСРЕТЕНКА» В.А. Павлова и Ю.В. Павловой

В русской женской одежде вплоть до девятнадцатого века выделяют 3 типа:

1. Комплекс с поневой (южнорусский).

2. С сарафаном (северорусский).

3. Рубаха и юбка.

Наиболее распространёнными были первые два типа. В одежде сибирских переселенцев наблюдается большое разнообразие стилей. Но у старообрядцев сохранились головные уборы, отделка костюма. В одежде старообрядцев преобладает северорусский комплекс - сарафанный.

Женский костюм содержит в себе много символики. Так, женский головной убор в виде рога несёт в себе символ плодородия - плодовитость животных. Пояс разделял фигуру на «верх» и «низ». «Верх» символизировал землю и небо. Голова - солнце, божество; «низ» - вода, подземные источники.

У переселенцев - старообрядцев исконные поликовые рубахи. В культуре семейских особый интерес вызывает женский костюм. Он относится к так называемому сарафанному комплексу русской одежды. Традиция носить подобную одежду у семейских сохранилась на протяжении всего XX века.

Причиной тому послужило то, что указ Петра I о ношении европейского платья не распространялся на старообрядцев. Да и сами семейские, видимо, в знак протеста по отношению к властям продолжали носить старорусский костюм как одно из проявлений старого русского уклада.

Многое в культуре семейских сохраняется, передается от старшего поколения младшему. Это и народные промыслы и, конечно, народные костюмы. И даже несмотря на то, что традиционные костюмы, которые шьет под руководством старших молодежь, имеют сейчас чисто сценическое назначение.

Так, некоторые девочки - участницы фольклорных кружков поверх сарафанов носят старинные янтарные бусы, доставшиеся им от бабушек. Да и сами бабули во время выступления хоров обязательно наденут янтари. Бусы эти массивны, сделаны из круглых, грубо обработанных кусков янтаря, а центральный, самый крупный янтарь оправлен в серебро; их семейские покупали на протяжении XIX в. в городе Кяхте, крупном тогда купеческом центре на торговых путях, соединявших Китай и Монголию с Россией и Западной Европой.

Каждое село имеет свою манеру изготовления костюмов. Любовь семейских к яркости в костюме, узорочью, обилие нагрудных украшений и объясняет их красочные костюмы. Одежду семейские почитали, если говорить точнее, то каждое село имеет пошив и крой изготовления костюма. Элементами различия чаще всего считались:

Запоны - передник (нашив лент, их ширина, расстояние и изобилие лент)

Ленты - размеры, цвет

Рубаха (со станушкой) - часть одежды, претерпевшая изменения от русской крестьянской рубахи - платья

Пояс - элемент белорусского костюма, плотно стягивающий талию

Завязывание кички - элемент украшения (в основном, нитки, бисерное плетение)

Нашив лент на сарафанах и запонах (большое расстояние между лентами в Бичурском районе и небольшое в Тарбагатайском, а также обилие лент)

Разновидность в вышивке и расшивания рубах (элемент рукава в предплечье)

Длина сарафана

Цвет и подбор ткани

Вывязывание узора на поясах

Костюмы, в которых они поют (семейские Бичурского района с. Новосретенка не одевают поверх сарафана полушалки. В основном, семейские женщины Тарбагатайского района поверх сарафана одевают светлые, узорчатые полушалки во время выступления)

Стан женщины.

Бусы, янтари, мониста - их обилие на груди у женщин.

В этих элементах семейские костюмы Бичурского района с. Новосретенка отличаются от семейских костюмов других районов. Семейский костюм бывает повседневный и праздничный. Повседневный отличается от праздничного лишь тем, что он простой, на нём не нашиты ленты. И костюм семейской замужней женщины имеет различие только в головном уборе:

незамужние носили платки, а замужние - кички.

А вот кичка выглядела так. Она была сшита из стеганой материи, имеет вид шляпы без полей, более высокой спереди и несколько понижающейся к затылку. Передняя часть юшки снизу имеет узкую полоску, вышитую бисером. Спереди поднимающая часть состояла из подворотника, который сшит из тонкой материи и набит ватой. А также из картона, имеющего дугообразную форму. Подворотник и картон подворачивались под платок. По затылку спущен назатыльник, шитый позументом (он надевался только по большим праздникам). Семейские ещё его одевали для того, чтобы не марать праздничные платки. Кичка одевается стороной, где на кичке с двух сторон прикреплён шнур, который вместе с кичкой образует круг. Сзади этот шнур перекрещивается и, ведя вперёд, надевается на верхушку кички петелькой.

Далее кичка покрывается большим платком или шалью. Размер платка примерно 1,30 х 1,30 м. Два конца платка перевязываются спереди на кичке, таким образом делая кичку как можно выше, а кисти платка, в отличие от других способов, не прячут, а спускают назад. Два другие конца спускают к низу, покрывая шею.

Прасковья (слева), Иван Матвеевич и Евдокия (справа)

Здесь женщины кисти платка используют в качестве украшения, распределяя по всей голове. Они даже иногда под платок довязывали ещё платок, чтобы казалось «много» и «пышно». «А у них, у захребётышних (семейские, живущие за хребтом - с. Тарбагатай, с. Куналей, с. Десятниково) кички-то не кички, они повязывали кичку крестом сзади, впереди была приспущена на лоб, пряча кисти, и такой пышности - нет».

Кички украшены плетеным бисером по бокам и редко цветами, нужно заметить, что цветами украшались кички очень редко. При пошиве женского костюма особое внимание уделялось подбору материала. Это зависело от того, какой будет костюм - праздничный или повседневный.

На праздничный костюм подбирались более дорогие ткани: кашемир, канфа, а для рубахи - саржа, для станушки - ситец. Рубаха изготавливалась из ярких, насыщенных цветов ткани.

Семейские выбирали такие цвета рубах, чтобы ни в коем случае не совпадали ни с сарафаном, ни с запаном. Рубаха состоит из чехлика, рукава, полики, станушки. Полики семейских Бичурского района с. Новосретенка отличаются тем, что имеют прямоугольную форму, а у костюма, например, села Куналей имеют квадратную форму.

Рукава доходят до кисти рук. На плечах между поликом и рукавом семейские вышивали из разноцветного мулине и ниток. Чаще вышивали треугольниками, ёлочкой. Рукава тоже, при подшивании подкладки, вышивали зубочками, волнами, а у кого было время и больше фантазии, те вышивали цветочки в виде ромашки.

У семейских Бичурского района с. Новосретенка наблюдается в основном шов зубчиками на рукавах. Глухой ворот застёгивается пуговкой, а сверху на пуговицу одевается запонка - это большая, красивая брошь. Далее надевался подъюбник из чёрного сатина.

Сарафан цветной, яркого цвета, с большими резкими цветными узорами, по форме - круглый, а другие имеют косоклинную форму. Семейские предпочитают сарафаны с большими крупными цветами или яркие однотонные цвета. Сарафан состоит из лямок, спинки, талии, переднего и заднего полотнищ.

По рассказам бабушек снизу сарафана шьётся подбойка, которая составляет около 14 см - это плотная ткань, обрамляющая низ сарафана, простроченная цветными нитками, выделяющимися на фоне сарафана, в 2 строчки.

Отступая от двух строчек 5-7 см, нашивают ленты. Они должны быть отличны от цвета сарафана, запона, рубахи и друг от друга. Бабушки рассказывали, что очень сложно было выбирать цвет лент, если сарафан светлых тонов, лучше было, когда он тёмных тонов - к ним подходили все цвета.

Семейские Бичурского района с. Новосретенка выбирали яркие цвета сарафана и на него нашивали ещё ярче ленты и не делали бахромы на сарафане.

А вот семейские с. Куналея подбирали такие, чтобы сочетания цветов не были кричащими, и отпускали бахрому. Расстояние между лентами было около 3-5 см. Бичурские семейские нашивают две ленты.

Они отличаются друг от друга цветом, размером. Например, на темно-фиолетовом сарафане располагаются 2 ленты: снизу от подбойки - 5 см, широкая и белая, а вторая ярко-красная.

Талия на сарафане собирается сборками и, кстати, очень часто и пришивается так, что с лицевой стороны выглядит как волнообразные швы, и тоже цветными нитками.

Сарафан опоясывается самотканым поясом. Узор пёстрый, с геометрическими фигурами. Им в несколько раз обхватывали стан женщины, завязывали кистями и прятали их за пояс. Завязав пояс, все сборы сарафана собирались сзади, тем самым придавая пышность, приподнятость.

Запон является обязательной частью костюма старообрядцев. Он надевается на сарафан, состоит из нагрудника и подола. Отличается цветом от сарафана и рубахи. Главное отличие - это то, что сарафан и запон одной длины. На нём нашиты ленты яркие, красочные. Здесь семейские нашивают две одинаковые по ширине ленты, находящиеся на расстоянии 2-3 см.

А вот у семейских, живущих в Тарбагатайском районе, ленты нашивались на запоне очень часто и были широкие, так, что запон был нашит лентами до груди, и широкие, и средние.

На груди женщины носили изобилие украшений - это мониста, янтари (их носили богатые люди), бусы. Носили перстни, пушки из перьев селезня и мн. др. В праздники люди собирались, пели, гуляли, выступали. Выступали они в вышеописанном костюме, только добавлялся на плечи платок - нарядный, большой, атласный.

В отличие от нашего наряда, другие вместо платка надевали на сарафан белый узорчатый полушалок. На ногах носили ичиги (это повседневно), а на праздники надевали джили - хромовые сапоги.

Но вот в конце 20-х - начале 30-х годов немногие женщины-активистки, делегатки, трактористки заменили кичку платком, повязанным концами назад, и стали переходить от семейской одежды к городской. Теперь все наряды лежат в закрытых сундуках у бабушек, которые достают свои наряды лишь по праздникам и вспоминают прошлые года.

Семейский костюм надевали следующим образом: сначала одевалась рубаха со станушкой (она пришивалась к рубахе). Далее надевался подъюбник (для придания пышности костюму), на него сарафан на проймах, и стан затягивался широким плотно сотканным поясом. Узор пестрый, с геометрическими фигурами.

Здесь пояс обхватывает стан в несколько раз. На сарафан надевали цветной «запон» - передник, который был такой же длины, как и сарафан. На шее висели мониста, янтари, бусы и очень много, шнурок с крестом надет также поверх рубахи.

Крест запрятан под фартук. Воротник застегивался на пуговку, и на нее одевалась запонка. На голову надевалась кичка с большим атласным платком или шалью. Смотря по погоде, надевают курмушку или халатик.

Курма - это короткая одежда вроде жакета с клиньями. Чаще шьется из плиса. Халатик доходит до колен. Он набрасывается на плечи и одет «нараспашку». И как семейские говорят: «Мы усё своими руками: и ткали, и пряли, и потники катали - всю одёжу сами шили. Када наденешь свой наряд, сразу видно - сямейска».

Рубаха мужчины обычная, по-другому ее называют косоворотка. В этих рубахах воротника почти нет, он заменен узенькой полоской. Застегивается сбоку на пуговки либо посредине данной полоски. Также пояса носили мужчины и молодые парни. Сбоку подвязан вышитый карман. Сейчас его тоже носят очень редко.

Анализируя эти исследования, можно смело сказать, что между районами, например Бичурским и Тарбагатайским и другими, существуют различия, как по отделке костюма, так и по крою. Также на своеобразие костюмов повлияло расселение старообрядцев, например, заимствование украшать кичку цветами пришло из Украины и мн. др.

Выделяя такие различия в костюмах, и обязательно их фиксируя, мы можем сохранить то разнообразие культур, которые сформировались в течение долгих лет под влиянием различных факторов.

Девушкам разрешалось находиться в обществе с непокрытой головой, в отличие от замужних женщин, для которых это было большим грехом. Истоки подобных традиций, несомненно, уходят своими корнями в очень отдаленное прошлое, к которому восходит и обычай беречь косу, как сосредоточие девичьей чести, силы (вспомним обряд продажи девичьей косы перед свадьбой). Верили, что стоит подержаться за косу свахе или жениху, то можно лишиться силы воли - не "хочешь, да пойдешь замуж". Для того, чтобы коса выглядела аккуратной, волосы смазывали коровьим маслом. Смазанные волосы хорошо держали популярные у девушек виски - пряди волос, уложенные в виде петли перед ухом.

В конце XIX - начале XX вв. у чалдонок в Северном Алтае было распространено украшение косы одной или несколькими лентами, прикрепленными к первой ленте, повязывание сверху платочка "по-девичьи" под подбородком. Старинный способ - обертывание головы шалью, сложенной в виде ленты, в указанное время использовался здесь мало. Кержачки разных районов Алтая в это время еще носили сложенный с угла на угол платок, который сворачивали полосой в ладонь шириной и повязывали на лоб узлом сзади, обязательно поверх косы. Темя при этом всегда оставалось открытым. Особенно долго, до 20 - 30-х гг., этот старинный обычай сохранялся у девочек-подростков Сарасинской инородческой управы .

Повязывание платков (шалей) имело свои региональные особенности: их могли складывать более или менее широкой полосой, в зависимости от того, как это было принято в данном селе, свободно распускать концы по всей спине или заматывать в виде чалмы (рис. 17).

Рис.17. Способы повязывания кашемировых шалей во второй половине XIX - начале XX вв.: а - девичья повязка "коруной"; б - женская повязка спереди, сбоку и сзади

Среди девушек бытовал обычай носить завязанные сзади шали, спуская концы в разные стороны - один на грудь, другой - на спину. При этом в качестве украшения старались использовать и бахрому, кисти которой расправляли у висков. Особый интерес представляют те способы повязывания, которые информаторы характеризовали как "рогатые" - ведь, как известно, "рогатость" свойственна женским, а не девичьим уборам. При повивании "с рогами", "с рожками" свернутую лентой шаль накладывали на лоб. Здесь их еще раз перекручивали и, заправляя оставшиеся концы под платок, укладывали "рожки". По форме этот тюрбан действительно напоминал женские рогатые уборы. У бухтарминских старообрядок подобный способ повивания носил название "на два конца", т.к. оба конца шали закручивали вокруг головы. Однако, голову могли повязать и "на один конец", когда по очелью наматывали

только один конец, оставляя другой на спине. В указанных примерах все приемы укладывания шалей повторяли таковые в здешних женских уборах с той лишь разницей, что в последних для закрывания затылка оставляли уголок, чего в девичьих никогда не делали. Подобным образом повязывавшиеся шали девушки носили, по сообщениям информаторов, в определенных случаях - на масленицу, на полянку.

Помимо украшений кос лентами, повсеместно в Алтайском округе бытовала традиция вплетения бисерных кистей, подкосников, подвесок. Но, если в северных районах бисерные кисти были более характерны для российских из южнорусских губерний (исключение составляли кержачки Прибердья), то в Центральном, южном и Юго-Восточном Алтае такие украшения являлись типичными для старожильческого, прежде всего "поляцкого", населения (Ануйской, Алейской, Владимирской, Риддерской, Верх-Бухтарминской волостей). Кисти, как и подкосники с подвесками, состояли из плетеного шнурка, концы которого заканчивались бисерными поднизями. Все низки соединялись между собой так, что поднизь напоминала маленькую бисерную юбочку. "Полячки" убо-ульбинских сел, помимо кистей, вплетали в косы и вязаные шерстяные полоски, а также тесемки, расшитые блестками (бляшками), бахромой, пуговицами.

Обычай подтыкать спереди, под шаль, селезневые кудри, или косички, также как и цветы, бытовал в прошлом как в северных, так и в южных районах Алтая. Головной убор в виде венка из бантов, цветов зафиксирован в обрядовой одежде его надевали просватанные девушки, а также при поездке к венцу. В праздник, на Троицу, повсеместно деревенские девушки плели себе венки из живых цветов, которые затем бросали в реку либо носили весь день на голове.

Подчеркнем, что все вышесказанное в отношении девичьих уборов, относилось к так называемым "большим девушкам", т.е. тем, которым уже исполнилось 15-17 лет. Маленькие девочки обычно никаких специальных уборов не имели, хотя в некоторых селах Бухтармы старухи и вспоминали сшитые из тканей полоски, которые в старину повязывали подростками . Те девушки, которые по возрасту вышли из невест (старые девы), хотя и заплетали одну косу, но носили ее не на спине, а вокруг головы. Платок при этом продолжали подвязывать по-девичьи. Завязывать девушке самой платок по-бабьи, т.е. концами назад, считалось, особенно у старообрядцев, великим грехом, одной из примет пришествия антихриста, когда "бабы будут простоволоски, а девки самокрутки".

Отцы патриархальных семей не допускали никаких вольностей и в прическах, как-то: выстригать модные в начале XX в. пряди волос у висков - кудельки, баки.

Умерших девушек поверх расчесанных и сколотых "кустиком" волос накрывали только одним, сложенным по диагонали или распущенным, платком (кисейным покрывалом с венчиком на очелье), концы которого никак не скреплялись. Аналогичный способ набрасывания платков имел место и в свадебной обрядности. Невесту обыкновенно везли к венцу в накинутой на голове шали (покрывало), концы которой перебрасывали крест-накрест - один на спину, другой на грудь. Свадебное покрывало могли и просто набрасывать в развернутом виде, частично закрывая при этом лицо

Смена девичьего убора на женский сопровождалась особыми обрядами (так называмым окручением, «скручиванием»), которые, по мнению Н.И. Гаген Торн, имели своей целью обезвредить (закрыть) волосы невесты, вернее, заключенную в них магическую силу, опасную для рода мужа . Окручение заключалось в расплетении девичьей косы и заплетении двух прядями вниз, что значило перемену судьбы - "их стало двое", "жизнь разделилась надвое". Эти косы обертывали вокруг головы, перекрещивая спереди (на затылке не полагалось). Возможно, что наименование обряда окручение и произошло от последнего способа завертывания волос.

При окручении девичий убор дополнялся такими "женскими" деталями, что зависело от бытовавших в данном районе традиций.

Для картографирования мы выделили несколько комплексов женских уборов в зависимости от входящих в них составных частей:

1 комплекс. Платки (отрезы ткани).

2 комплекс. Сорокообразные головные уборы - сороки из одного или двух отрезов ткани, платки.

3 комплекс. Сашмурообразные головные уборы - платки, нижние шапочки: шлыкообразная; сорокообразная; типа повойника; собственно сашмура.

4 комплекс. Кичкообразные головные уборы.

5 комплекс. Наколки.

Во второй половине XIX - начале XX вв. платки-накидки, сороки спорадически встречались по всему Верхнему Приобью, сашмурообразные уборы были преобладающими, а кичкообразные бытовали у старообрядок Южного Алтая.

Платок и накинутое поверх покрывало-накидка или большой платок (1,5 Ч 1,5 м и больше) 1 комплекс - старинный, известный еще в Древней Руси, вид женского головного убора. Для изучаемого времени он зафиксирован в обрядовой (свадебной, Доленной, погребальной) одежде русских старообрядок и части сибирячек.

Любопытно, что крестьянки для обозначения верхнего, большего, платка общерусскими терминами "платок", "плат" обычно не пользовались, а больше употребляли названия, образованные от вида ткани - кашамирки (из кашемира), золотополие (затканные серебряной и золотой канителью шелковые платки). Широкоупотребляемыми были и термины "шаль", полушалок (реписоеые, дердидомовые и т.д.).

Способы ношения отмеченных выше платков и шалей были довольно разнообразны. Из них наиболее древними мы считаем набрасывание отреза ткани или платка на голову, не завязывая его. Упоминание о подобных покрывалах мы находим у Н. Небольсина, который в середине XIX в. мог наблюдать в Барнауле двух старух "с накинутыми на голову длинными кусками желтоватого ситца в виде фаты" . Уборы, в которых куски ткани или холста, будучи наброшенными на голову, не завязывались, отмечены в погребальных паушках старообрядок Южного, Юго-Восточного и Центрального Алтая. В общем случае паушками называли те головные уборы, в которых концы платка помещались сзади, т.е. проходили при этом по ушам. Умершей женщине, если она была замужем, на голову набрасывали два платка или холщевых отреза, причем концы одного из них помещали на спине, а другого - на груди. Но в обоих случаях их не завязывали, а лишь перебрасывали крест-накрест или перекручивали.

В повседневной одежде старухи Верх-Бухтарминской, Ануйской и других волостей складывали нижний платок в 2 - 3 слоя, придавая некоторую рогатость всему, вместе с верхней шалью, убору (паушки, подвязалъники). Если же надевали сашмуры, то нижний платок усиливал выпуклость обруча сашмуры. Скрепление платков (шалей) булавками или узлами мы рассматриваем как более поздние варианты описанных выше уборов. Трансформацией указанных платкообразных накидок можно считать уборы в виде 2-х небольших платков, бытовавших в Алтайском округе в праздничной и повседневной одежде в начале 30-х гг. XX в., а также в более позднее время.

В старину носили так называемые рогатые сашмуры, которые по внешнему виду напоминали сороки (2 комплекс). Их шили из прямоугольного куска полотна (44 Ч 32 см), один из краев которого загибали на 1/3 длины и закрепляли в уголках (рис. 18).

Рис. 18. Сорокообразные головные уборы: а - рогатая сашмура с косой, холст; б - погребальная кичка; в - ее крой; г, д - головной убор из розового шелка; е - его крой

В подогнутую часть вшивали свернутую жгутиком тряпочку, вследствие чего этот убор назывался еще сашмура с косой (с. Пурысево). В коллекции убо-ульбинских "полячек" А.Е. Новоселова имеется сходного покроя погребальная сорока (названа в описи кичкой), в основе которой также лежит один кусок полотна (рис. 18, б, в). По очелью она обшита кумачем, с боков пришиты завязки для укрепления на голове. По размерам и форме эта сорока соответствовала бытовавшим в данном районе кичкам, для которых она могла бы служить чехлом.

У русских старожилок Алтая зафиксированы и сорокообразные уборы, сшитые из двух кусков полотна. Так, в Причумышье, в селах по р. Верди на моленья одевали кокошники, которые состояли из двух, сшитых буквой "Т", кусков - продолговатого 10 Ч 80 см и квадратного 40 Ч 40 см. Обшив квадратный отрез по трем сторонам, продолговатый оставшимися свободными концами завязывали на затылке. Поверх кокошника накидывали вроспуск черный платок, закалывавшийся под подбородком. Аналогичные уборы бытовали и у старообрядок Среднего Приобья . К сорокообразным же уборам из двух частей относились и нарядные кокошники из Верх-Бухтарминской волости. Один такой из с. Язовая сшит из двух кусков розового шелка - прямоугольного, составлявшего заднюю часть ("хвост"), и продолговатого, составлявшего переднюю и боковые части убора; внизу вшита ситцевая подкладка (рис. 18, г, д, е). Сходного покроя сашмура, надевавшаяся однако поверх кички, зафиксирована и в погребальном костюме "полячек" с. Быструха. Задняя часть в ней присобрана на вздержку, а в налобник вшит жгутик диаметром 2 см.

Из головных уборов, отнесенных нами к сашмурообразным (3 комплекс), наиболее старинными являются те, которые сохранились в погребальном костюме. Женский погребальный убор в этом случае включал три части: шлыкообразную шапочку, повязывавшийся концами назад отрез ткани (платок) и верхнее покрывало, накидывавшееся вроспуск. Так как способы ношения и специфика использования головных накидок (платков) здесь полностью соответствует уже описанным, то в указанном уборе уделим наибольшее внимание нижней шапочке (рис. 19). Указанные шапочки сшиты очень примитивно - из одного куска холста 60 Ч 20 см, соединенного противоположными сторонами и собранного на вздержку. Макушка оставалась открытой, а вся шапочка напоминала маленькую юбочку. Нижний край ее также мог затягиваться на гашник (рис. 19, б, г).

Рис. 19. Сашмуры: а - старообрядческая погребальная шапка, б -огребальная холщовая сашмура; в - крой и технологические приемы изготовления; г - из белого холста

Для конца XIX - начала XX вв. в качестве повседневных у старообрядок и сибирячек южных районов Алтая отмечены сашмурообразные головные уборы, состоящие из сорокообразной сашмуры и повязывавшегося узлом сзади платка. Старухи и пожилые женщины часто еще надевали верхний большой платок. Указанные сашмуры, известные в литературе как сашмурыкички, шили из двух отрезов ткани разной величины и формы: продольного и квадратного. Продольной полоской обшивали с трех сторон квадратный отрез со значительной посадкой последнего (рис. 20).

После чего, сторону квадрата, оставшуюся непришитой, подгибали и, в получившийся таким образом рубец, вставляли гашник, с помощью которого убор затягивали на голове. В налобную часть, в шов соединения, вшивали скрученный из тряпочек обручен. Толщина такого обручка не превышала 1-1,5 см. Покрой этих сашмур указывает на истоки их формирования - слияние твердой основы в виде полуобруча с сорокой, у которой соединились "хвост" и "крылья". Исключительный интерес представляют те сашмуры, в которых, как и в сороках, выделялись задние части - "хвосты" (рис. 20, а, б). Действительно, как удалось выяснить, во всех районах, где были известны такие сашмуры, в прошлом бытовали сороки.

Рис. 20. Головные уборы: а - кичка из ситца, начало XX в. б -сашмура из цветастого штапеля; в - сашмура из кумача; г - сашмура из цветастого ситца; д - ее крой; е - шашмура" из бордового сатина; з - соединение "рубца" с шапочкой в разрезе.

У старожилок Южного, Центрального и Юго-Восточного Алтая бытовали сложные праздничные уборы, в которых поверх сашмур надевали сшитые из дорогих тканей кокошники, подзатыльники. Своеобразно подвязывали здесь и шали. Праздничные сашмуры по сравнению с повседневными имели более высокий обруч, который выделялся гребешком из-под платков и талей. Такие сашмуры в южных районах Алтая чаще называли кичками, хотя по покрою они не отличались от сорокообразных сашмур.

Надевавшиеся поверх кокошники имели покрой, сходный с описанными сашмурами - их выкраивали из двух кусков ткани (бархата, шелка) прямоугольной и квадратной формы. При этом квадратный отрез, присбаривая, пришивали к продольному тремя сторонами. Однако, в отличие от сашмур, кокошники в надетом виде располагались на голове несколько наклонно, за что, вероятно, в селах по Бухтарме их называли еще наклонникалги (рис. 20).

Такой наклон был обеспечен тем, что указанные, прямоугольная и квадратная, детали выкраивались по очелью по выпуклому контуру. Некоторые экземпляры кокошников, как и сашмуры, имели "хвост", что подтверждает их родственную связь с сорокообразными уборами (рис. 21).

Рис. 21. Кокошники: а - из бордового, расшитого золотом бархата б - вид снизу; в - крой; г - шов соединения первой и второй детали; д - кокошник из зеленого бархата, украшенный серебряным галуном и расшитый металлической нитью

Твердое очелье-околыш, кокошников расшивали золотыми нитками, которые получали распуская позумент. Но чаще околыш украшали просто позументными полосками или тесьмой. Подобно другим компонентам костюма, края кокошников обшивали косичками-плетешками из шерстяных, шелковых и других нитей. Столь сложные по изготовлению и украшению уборы, как кокошники, делали в селе лишь отдельные мастерицы, а за неимением таковых обращались в соседние села.

Подзатыльник, подвязываемый с тыльной стороны, закрывал волосы сзади. Он представлял собой прямоугольную полоску ткани, нашитую на стежную основу; к верхнему краю пришивали тесемки, которыми подзатыльник прикреплялся к кичке. Однако он мог пристегиваться и с помощью пуговиц и петель. Размеры подзатыльников значительно колебались - от прямоугольника (кержачки, ануйские "полячки") до почти квадрата (убо-ульбинские "полячки"). В зависимости от приемов украшений подзатыльники состояли из двух, примерно одинаковых по размерам, частей - твердой полоски и поднизи. На полоску нашивали позументную тесьму, цветной бисер; ее могли также расшивать золотой и металлическими нитями, хлопчатобумажными нитками (рис. 22).

Рис. 22.

Поднизь состояла из низок стекляруса - резунца, гаруса, бисера, мишуры, которые могли висеть в виде бахромы или переплетаться в ажурную сетку. У бухтарминских кержачек поднизь шла не сплошным рядом, а висела кистями с двух сторон подзатыльника.

Поверх сашмуры-кички, как уже отмечалось, старожилки Центрального, Юго-Восточного и Южного Алтая повязывали своеобразным способом шаль или полушалок. Если в убор не входил кокошник, тот в свернутой шали оставляли уголок для покрытия сашмуры. В этом случае использовали все те основные приемы повязывания, которые уже были описаны для девичьих уборов "на два конца", "на один конец". Когда же убор надевали в комплексе с кокошником, шаль складывали в несколько слоев до конца, пока она не превращалась в ленту, после чего ее заматывали "колесом" или, завязав узлом на затылке, распускали концы по спине. Есть свидетельства, что в прошлом у старожилок Бухтармы бытовала и специальная лентообразная повязка, повязывавшаяся по очелью узлом сзади примизенка . Эта лента состояла из украшенного позументом налобника и пришитых к нему 2-х ленточек-завязок.

Рис. 23. Сашмуры: а - из хлопчатобумажной ткани; б - из синего сатина

Нарядный головной убор "полячек" Южного Алтая относился к кичкообразным (4-и комплекс), т.к. твердую основу в нем составляла не сашмура, а кичка. В силу того, что входившие в кичкообразные уборы кокошники и подзатыльники по покрою, используемым материалам и украшениям совпадают с уже описанными для сашмурообразных, уделим основное внимание описанию кичек. Поляцкие кички представляли собой мягкие шапочки на вздержке с твердым, поперек головы, гребнем 4 - 7 см высотой. Их шили из двух прямоугольных отрезов ткани (рис. 24).

Рис. 24. Кички: а, 6 - вид спереди и сзади кички из красного ситца в - крой; г - соединение деталей кроя

Больший по размерам отрезок складывали вдвое, после чего в него вставляли кудельку из льна, шерсти или вымазанную в тесте бумагу (рис. 24, г). Затем вкладыш вместе с полотном простегивали 4-5-ю рядами параллельных строчек. Хотя полученный, таким образом, гребень мало походил на рога, такие кички называли в народе "рогатыми" и "с двумя рогами". Непростеганные части соединялись со второй, меньшей по размеру, деталью, которая прикрывала затылок. После этого края первой и второй деталей, расположенные на макушке, подгибали и вставляли гашник, который регулировал размеры шапочки в зависимости от прически. По очелью кичку обшивали полоской кумача около 0,5 см шириной, куда продергивали гашник. Таким образом, от рассмотренных выше сашмур кички отличались не только высотой твердого валика, но и покроем. В этом отношении кички оказались ближе к шлыкообразным сашмурам, от которых они, по сути дела, отличались лишь наличием высокого стеганого валика на темени.

Как уже отмечалось, кички являлись характерной принадлежностью костюмов "полячек", почему их и называли "польскими кичками". Однако бытование таких уборов отмечено нами и у старожильческого населения сел соседних Бухтарминской и Ануйской волостей. В конце XIX - начале XX вв. кички, по сообщениям информаторов, как правило, не носили повседневно, а надевали но праздникам, при посещении свадьбы, а также на покос. Их использовали при окручивании невест.

В кичкообразных уборах "полячек" особого мастерства требовало повивание головы большими шалями, которые складывали лентами способом, уже описанным выше. Варианты повивания были очень разнообразны (с "рогами", с "бантом" и другие), а сами уборы напоминали чалмы . Во всех случаях повязывание головы сводилось к тому, что концы шалей с очелья перебрасывали на спину, а затем, перекрутив их обратно на темя.

Именно уложенные различным способом концы шалей и придавали специфику всей чалмообразной повязке (с одной или двумя перекрутками и узлами, затянутыми посвободнее или потуже и т.д.). Недавно вышедшие замуж женщины ("молодухи") обильно украшали свои "чалмы" цветами, брошками и другими декоративными деталями. У пожилых - головы убирались проще: скрученную жгутом шаль переводили с очелья на спину, где ее свободные концы завязывали просто узлом. Описанные шали являлись, по-видимому, более поздними заместителями кусков льняной ткани, так как еще во второй половине XIX в. П.П. Семенов-Тян-Шанский наблюдал у "полячек" уборы, состоявшие из "низких кокошников, грациозно обернутых легкой белой повязкой.

Упомянем и еще об одной, характерной только для "полячек", детали убора - привесках (рис. 25).

Рис. 25.

Привески имели вид шнуров с петельками вверху, которыми они пристегивались к подзатыльнику. К шнуркам прикреплялись узорные низки из разноцветного бисера, внизу и вверху от которых нанизывались помпончики из гаруса разных цветов; заканчивались привески бисерными кистями.

В горнозаводской волости нами отмечен как старинный женский праздничный убор типа наколка (5 комплекс) - бэргалка, одноименный, по-видимому, основным его носителям ("бэ/е/ргалами" в Алтайском округе называли заводских рабочих из-за их ведомства Бергколлегии). Бэргалками окручивали молодух в состоятельных сибирских семьях (чалдонских). Несмотря на необычное название, сам убор представлял собой простой мягкий чепец. Состоятельность владелицы проявлялась в богатстве нашиваемых на него украшений - разнообразных кружев и украшений бантами. Под влиянием сузунских рабочих и их потомков бэргал-ки проникли и к приписным крестьянам соседней Малышевской волости. Заметим, однако, что старообрядцы края этот убор не носили, отдавая предпочтение собственным сагдмурам.

В 20 - 30-х гг. XX в. в Северной, а затем в Центральной, Южной и Юго-Восточной частях Алтайского округа интенсивно протекали процессы дальнейшей трансформации головных уборов. У кержачек и сибирячек обручок в сашмурах и повойниках стал совсем узким, а порой представлял собой лишь стеганую полоску из 2 - 3-х слоев ткани. Распространились чепцы, расшитые кружевами, бусами, блестками, которые прикреплялись к голове шпильками (отсюда наколки). Их шили из куска ткани овальной формы, присобранной на прямую полоску, в шов соединения которых вставляли матерчатый жгутик-рубчик. Наколки надевали без платка молодые женщины по праздникам и по поводу присутствия на свадьбе. Как уже отмечалось, появились и упрощенные для данной местности уборы - из одного-двух повязывавшихся на голове покупных платков, которые при этом складывались по диагонали с угла на угол.

Девушки и разведенные женщины, которые носили только один платок, завязывали узел под подбородком. Замужние женщины при выполнении работ также, как и девушки, надевали один платок, но завязывали его узлом на затылке; в праздничном и обрядовом костюме носили два платка, нижний из которых подвязывали на затылке, а верхний спереди, под подбородком .

У "полячек" Южного и Центрального Алтая в конце XIX - начале XX вв. под влиянием кержачек "рогатые" кички вытеснялись сашмурами, которые к 20 - 30-м гг. XX в. прочно заняли место в повседневном костюме. Но, однако, уборы из двух платков, наколки даже к 30-м гг. не получили здесь большого распространения, а в некоторых местах потомки "полячек" не носили их и в более позднее время. Еще до настоящего дня в различных районах Верхнего Приобья живут пожилые женщины, на голове у которых можно увидеть сашмуры с неширокими обручами, а в сундуках найти кички.

Прически и головные уборы замужних восточнославянских женщин

Прически

Обычай закрывать волосы замужней женщины отмечен у славян в глубокой древности. Девушка ходила с непокрытой головой, но при из­брании ее в жены ей накидывали на голову покрывало. Обычной при­ческой восточнославянских замужних женщин (особенно русских) еще в XIX в., а местами и в начале XX в., были две косы, заплетенные по бокам и уложенные на голове, причем нередко при этом спереди получа­лось возвышение - рога. Среди белорусов и украинцев часто встречался обычай укладывать волосы, наматывая их на обруч, а не заплетая. В некоторых местах, например в б. Подольской губ. (Гайсинский уезд), плести косу женщине считалось большим грехом. Обычай этот известен и у русских. Так, например, П. С. Ефименко отметил, что в некоторых местах Архангельской губ. «женщины редко плетут косы» . Собирание волос в пучок, который закручивали надо лбом, отмечено местами в Брян­ской области, а также у «тудовлян» - группы населения б. Ржевского уезда и жителей б. Осташковского уезда Тверской губ. и у белорусов Мо- зырщины. Этой прическе соответствовала особая форма головного убора. Обычай не плести косы замужним нужно считать очень древним, повиди.

У восточных славян был обычай подстригания и даже бритья волос у замужней женщины. Последнее практиковалось в древнем Новгороде, но не одобрялось церковью. Бритье и подстригание волос замужним женщинам были издавна известны также соседним с новгородцами ижорам и води. В западных областях Украины, от Волыни до Карпат, существовал обычай подрезать волосы замужних женщин до уровня ушного отверстия; сверху надевали очипок. Обрядовое подстригание волос у невесты отражено в восточнославянских свадебных обычаях. У украинцев подстригание волос у новобрачной сохранялось в XIX- XX вв. Очень ярко этот обряд выражен в гуцульской свадьбе: жених своим «топорцем» отрубает конец невестиной косы. Замужние всегда тщательно прятали волосы под головной убор; исключение составляют некоторые группы карпатских украинцев, у которых еще в XIX в. имелся обычай выпускать из-под головного убора два локона, иногда висевших до пояса. В Побуке (бойки) в праздник женщины распускали волосы, однако скрывали их под покрывалом.

Расплетание девичьей косы, причесывание «молодой», надевание жен­ского головного убора - все это считалось существенными моментами восточнославянской свадьбы. Прощание невесты с косой: - с «вольной волей» составляло особый обряд.

Невеста ложилась спать с распущенными волосами, а утром, не за­плетая волос, ехала к венцу. Заплетание двух кос и надевание женского головного убора совершалось после венчания, в церковной сторожке или в доме жениха. При заплетании кос сваха приговаривала: «Прощай, коса - девичья краса, довольно тебе по плечам мотаться, пора под кичку уби­раться!».

Ходить с непокрытой головой и даже «засветить волосом» - т. е. вы­ставить наружу волосы-считалось для замужней женщины позором, грехом у всех восточных славян; «окосматить» же ее, т. е. сорвать на­сильно повойник или очипок,- обидой и даже преступлением еще во вто­рой половине XIX в.

Как сообщает П С. Ефименко, женщина могла в таком случае обра­титься в суд, требуя денежного возмещения за «бесчестие». Местами еще в XIX в. существовало поверье, по которому простоволосая женщина считалась колдуньей. У русских (Тверская губ.) женщине запрещалось выходить простоволосой во двор, к скотине, так как существовало по­верье, что «дворовой рассердится» и скотина якобы «водиться не будет». «Если свекор увидит, что молодуха без сборника вышла,- вспоминая прошлое, рассказывают старухи,- то кнутом отхлещет» 3 . У украинцев в прошлом также имелось поверье, что если* замужняя женщина выйдет в сени, не покрыв голову платком, то домовой «потянет ее на чердак». По старым народным представлениям простоволосая замужняя женщина вы­зывала «гнев божий»: неурожаи хлеба, болезни людей и скота. Таким образом, закрывание волос замужней женщины, возможно, имело в прош­лом какую-то связь с религиозными представлениями, связанными с се­мейной обрядностью («дворовой» - также покровитель дома, семьи).

Вместе с тем женский головной убор стали связывать с представле­нием об ограничении воли женщины в замужестве, и он стал символом подчиненного ее положения в патриархальной семье. Об этом свидетель­ствуют слова, которые говорила сваха при обряде надевания кички: Скачум, скачум В вечный хомут.

Головные уборы замужних женщин можно подразделить на: полотен- чатые, кичкообразные, кокошники, повойники, чепцы, колпаки и шапки.

Полотенчатые головные уборы

Полотенчатый головной убор, в котором полотнище ткани является основой,- один из древнейших известных у восточных славян; упоми­нается он в ранних письменных памятниках под названием убрус. Термин этот сохраняется местами до настоящего времени у великорусов и некото­рых групп украинцев для обозначения полотенца. Головной убор, обви­вающий голову, проходящий под подбородком, со спущенным над правым плечом концом, изображен на древних миниатюрах и иконах. Убрусом повязана княгиня Ирина на миниатюре Трирской Псалтири (XI в.). Убрус делался преимущественно из белой ткани, как и современная на­метка. В белом убрусе изображена княгиня Ольга на другой миниатюре, представляющей ее во время приема византийским императором. Но былиг убрусы и из цветной ткани. Покрывало из легкой цветной материи изображено на голове княгини Гертруды - матери Ярополка - на ми­ниатюре Трирской Псалтири. «Полосатые восточные чадры стали очень рано, т. е. со времен арабской торговли, обычными в Византии, древней Руси... и также на Германском Западе» - пишет Н. П. Кондаков. Сле­дует полагать, что убрус, убрусец в то время был и народным головным убором.

Наметку или убрус можно видеть на изображениях женщин на иконах XVII в. (экспонаты Музея народного искусства в г. Львове), на украин­ской поселянке XVIII в. (рисунки в книге А. Ригельмана.

Белый полотенчатый головной убор имел распространение не только у восточных, но и у южных и западных славян. Одно из названий этого убора является общеславянским: украинское-намітка, перемітка, на- мітец; белорусское - наметка, намётка, обмётка; польское - namiotek y namiotka; болгарское - обметка.

Имеются и другие названия: у украинцев-серпанок, обрус, рантух, нахрам, півка, пелена и др.; у белорусов - повойник; у русских - ши­ринка, подшйрье, сарпанка, гомылька, фата, убрус.

Головное полотенце восточных славян изготовлялось из обычной хол- щевой ткани с вышитыми и затканными концами или из кисеи, льняной материи редкого тканья с затканными красной бумагой концами (глав­ным образом у украинцев и белорусов), редко-из полосатой ткани (например, сарпанка у русских Брянской обл.). Вопрос о распростране­нии термина «сарпанка», «серпанок» нуждается в изучении.

У русских убрус (полотенце, ширинка) составлял обычно лишь допол­нительную, верхнюю часть сложного убора. В описи крестьянского иму­щества XVII в. перечисляются убрус, «очелья убрусные» и «сороки убрус- ные», «ширинки... накищены красным шелком» наряду с кокошником.

В описании венчания царя Михаила Федоровича с Евдокией Лукья­новной Стрешневой говорится о том, что ей «голову зачесали и на госу­дарыню кику и покров положили и покрыли убрусом; а убрус был унизан жемчугом с дробницами золотыми».

Полотенце составляло основную часть сложного головного убора лишь у немногих групп великорусов (Брянская, Орловская, Смоленская обла­сти, а местами - у старух Калининской и Тульской областей).

По этнографическим данным XIX-XX вв., в Белоруссии наметка бы­ла почти единственным типом старинного головного убора. Способы повязывания ее там очень разнообразны. Иногда оба конца завязываются сзади, иногда - надо лбом или по бокам или один ко­нец проходит под подбородком (последний способ встречается и на Ук­раине, а также у поляков и в восточной Литве).

Наметку носили большей частью с твердой основой в виде лубяного обруча, на который надевали чепец из нитяной сетки или легкой материи. Твердая основа называлась: у украинцев - кибалка, гибалка, хомдвка у хдмля; у белорусов - кибалка, лямец, тканица, Капица; у русских - кйч- ка, рога, колотовка, котелка, кибола.

Иногда обруч делали из других материалов: например, у белорусов - из жгута льняной кудели, который обтягивали тканью (откуда назва­ние- тканица). Тканицу спереди украшали позументом; носили ее с чеп­цом и наметкой, позднее - под платком. Нередко обруч и чепец скреп­ляли между собой при изготовлении. Белорусский лямец из лубяного обруча сверху обтягивали сеткой или редкой тканью.

У украинцев западных областей «чепци», по наименованию примыкаю­щие к другому типу головных уборов, по форме являются разновидностью кибалки. «Чепець» западных областей Украины состоит из небольшого об­руча из луба, обтянутого тканью, а сверху покрытого сеткой; сзади спускаются ленты. Иногда обруч делали значительно мень­ше окружности головы, к нему кругом пришивали ткань, которая облегала голову в виде чепца и спускалась сзади длинными концами.

Платок тйкже может быть отнесен к древнему типу полотенчатых го­ловных уборов. Его носили отдельно, или же он входил составной частью в некоторые сложные головные уборы.

В XIX - начале XX в. платеж, обычно из фабричной ткани, реже - из домотканной, постепенно вытеснял все остальные головные уборы.

У великорусов прямоугольный платок, плат называется также гумуль- ка, а разрезанный по диагонали - косынка, косок, косячёк; у украин­цев - хустка, фустка, пиримітка у белорусов - также хустка. Особенно распространены были белые платки, но носили также и яркие или темных цветов, в зависимости от возраста женщины. Красные платки носили обычно молодые. В одной украинской песне молодая женщина сетует на те ограничения, которых требует ее положение замужней, что для нее отождествляется с ношением чепца и красной хустки:

Каби мене не чепец, не червона хустка,

Я бы собе погуляла, як на воле гуска.

Хустка у белорусок нередко была сшита из холста, заткана красной нитью, или окаймлена полосой вышивки, а иногда бахромой.

У русскиїх платки и косынки были очень разнообразны. Так, например, в Великоуетюжсіком районе Вологодской обл. косынки изготовляли ив холста, домотканной пестряди; края косынки украшали тканым узором и кумачовой оборкой. В Верхнем Поволжье (Костромская, Горьковская и другие области) были распространены шелковые платки или косынки - головки (красною, голубого, но чаще темного - черного или коричневого цвета), расшитые золотой или серебряной нитью, с орнаментом в виде листьев, веток, бутонов и цветов. Носили их в деревне и в городе (ме­щанки) в праздники и дни семейных торжеств. Своеобразный «золотой плат» носили в конце XIX в. в Каргопольском уезде Олонецкой губ.; шили его из белой бумажной ткани и один из углов расшивали золотом и серебром (бигью, канителью и пр.) довольно круп­ным растительным узором, по краю нередко вышивали имя, отчество и фамилию владелицы. Изготовляли их особые мастерицы из местных жительниц. Носили «золотой плат» преимущественно молодые женщины, надевая его сверху кокошника только в большие праздники или на свадь­бу. Чем богаче была владелица, тем обильнее был расшит «плат»; бедные часто его совсем не имели. Больше же всего носили фабричные платки из ситца, шерсти, шелка, но нередко украшали их дополнительно бахро­мой из гаруса по углам или по всему краю или кистями (кищёнки).

Способы ношения платка разнообразны. Один из древних способов - набрасывание платка на голову, не повязывая его, в накидку,- долго сохранялся в свадебной и похоронной обрядности. На гравюре Олеария, изображающей похороны в Московской Руси, женщины, сопровождаю­щие покойника, представлены в платках, наброшенных на голову. В Ар­хангельской губ. перед венцом, после благословения, жених набрасывал невесте на голову платок (гумульку) так, что закрывал ей лицо. Жен­щины пели:

Пала гумулька На буйную голову.

Ее дождичком не смочит И ветерком не сдует:

В гумульке невеста стояла под венцом. После венца ей заплетали две косы и надевали повойник с косынкой. Внакидку носят обычно тяже­лую шерстяную шаль, перегнутую пополам или по диагонали, и в на­стоящее время, отправляясь в дорогу в зимнее или ненастное время, но поверх повязанного обычным способом легкого ситцевого или вязаного платка.

Платок повязывал» на голову на покромку, т. е. в развернутом вид, или косяком - сложенным по диагонали. Концы скрепляли при помощи булавки - на притычку или завязывали - на узелок.

Существует три способа завязывания платка концами назад: а) платок складывается треугольником и обрамляет лицо, проходит под подбород­ком и вокруг шеи и концами завязывается сзади; б) обвивая голову, за­вязывается концами сзади, сверху заднего косячка или же под ним;

в) платок, свернутый жгутом, повязывается по очелью головного убора (повойника) и завязывается концами сзади.

При завязывании платка концами вперед: а) платок, сложенный тре­угольником, или косынка обвивает голову и завязывается спереди надо лбом; б) или завязывается под подбородком; в) надевается в развернутом виде на голову и скалывается под подбородком.

Второй способ - наиболее распространен у всех трех восточнославян­ских народов в настоящее время. Последний способ был наиболее рас­пространен до XX в. в Поволжье, особенно у старообрядок Нижегородской, Костромской, а также Владимирской губернии, под на­званием «по-богородицкому», «на покромку».

У всех восточнославянских народов, в особенности у белорусов, изве­стен способ повязывать голову двумя платками, близкий к способу но­шения намётки или намитки. Второй платок, сложенный узкой полосой, проходит под подбородком, вдоль щек кверху и завязывается на макушке поверх основного платка. Донские казачки, например, поверх шали повя­зывали знуздалку. У русских Алтая дополнительный платок называли подвязальникоМу в Воронежской обл.- подбородником, а в Тульской обл.- путам платок, т. е. по ушам. В последних двух областях его но­сили поверх кокошника или кички.

Из платка развился особый головной убор - повязка, наколка, скол­ка,- появившийся в мещанских городских слоях населения в XIX в. и проникший местами в деревню. Наколка состояла из платка или косынки, обернутой вокруг головы, с концами, завязанными спереди и сколотыми или сшитыми. Сколка, или наколка, в ряде мест заменила повойник, очи­пок: в отличие от последних ее носили без платка.

Обычай закрывать лицо не характерен для народного быта восточных славян и имел место лишь в свадебном обряде (накрытую платком невесту везли под венец; снимали его по возвращении из церкви в доме мужа). О закрывании лица, близком к восточному обычаю, имеются лишь единичные сведения, относящиеся, примерно, к середине XIX в.

А. Степанов в 1835 г. писал о Енисейской губ., что «мещанки и кре­стьянки, выходя со двора, имеют обычай закрывать лицо фатою, или накинутым на голову мужским халатом». Горожанки Сольвычегод- -ска и «зажиточные молодые женщины» Самарской губ. фатою закрывали часть лица.

Платки, шарфы употребляли не только как головное покрывало, но и для прикрывания шеи и плеч. Шейные платки носили мужчины; в Бе­лоруссии в старину на шею повязывали продолговатый кусок холщевой ткани с узорчатыми концами. Шейный платок из фабричной ткани - хустка (укр., белор.), косынка (рус.) и вязаный шарф вошли в употреб­ление в начале XX в. Платки на плечах носили женщины. На Пинеге, чтобы показать свой достаток, девушки, идя на гулянье, в хороводы, на­девали на плечи от трех до десяти шелковых и гарусных платков, сло­женных клином, причем вниз надевали самый большой, а поверх - самый маленький, чтобы все платки были видны.

Кичкообразные головные уборы

Кичкообразные сложные головные уборы с твердой основой были наи­более характерны для великорусов.

Термин кичка употреблялся: 1) для обозначения нижней части голов­ного убора из холста, с твердой основой; 2) для всего головного убора в целом, который состоял нередко «из большого количества, от 8 до 14, -отдельных частей», достигая более чем 7 кг весом ". Название сорока обо­значало: 1) верхнюю нарядную часть, надетую на кичку; 2) весь головной убор в целом. . .

Основные части этого сложного убора:

а) собственно кичка, или волосник (надетый непосредственно на во­лосы), состоящая из передней твердой части - луба, бересты, простеган­ной или проклеенной ткани и из куска холста, облегающего голову и стянутого шнурком.

б) Позатыльник, позатылень из ткани, который повязывается на кичку и закрывает волосы сзади. В нем различаются две части: основная часть - колодочка и боковые лопасти - заушники, к которым пришивает­ся тесьма для привязывания позатыльника к голове. Южновеликорусские позатыльники обильно украшены бисером. К колодочке при­крепляется узорная поднизь из разноцветного бисера, спускающаяся на плечи и спину. Северновеликорусский позатыль- ник чаще представляет собой кусок ткани, вышитый золотой нитью, иногда с короткой поднизью из бисера (длиной 2- 10 см).

в) Сорока - верхняя часть убора, обычно из холста, большей частью покрытого кумачом. Покрой сороки более или менее точно соответствует форме кичіки, иногда представляя как бы чехол для рогов обычно сорока сшивалась из двух кусков ткани - прямоугольного или с закругленными углами, составляющего заднюю часть, и продолго­ватого, составляющего перед и боковые части, к которым пришиты за­вязки. Перед сороки, обычно вышитый, называется очелье, боковые ча­сти - крылья, задняя часть - хвост, озадок. Изредка встречались сороки, состоящие из двух несшитых кусков ткани.

В с. Мелихове Касимовского у. Рязанской губ. «старушечья» «горевая» холщевая сорока состояла из квадрата белого холста, накладываемого на верхнюю часть головы, и продолговатого куска такого же холста, который повязывали по очелью и завязыва’ли концами сзади. Можно предполо­жить, что эта сорока является наиболее старым типом. Дальнейшее раз­витие сороки представляет различное соединение этих кусков. Архаиче­ского типа сороки - ширинки, в виде куска холста с пришитыми по бокам завязками, найдены Н. И. Лебедевой в Рязанской обл. Иногда сорока, в которой крылья слились с донышком, называлась ко­кошником. Из слияния сороки с кичкой, т. е. с твердой осно­вой, мог произойти собственно кокошник - не составной головной убор; однако не все типы русских кокошников генетически связаны с сорокой.

Сорока, как и понева, была признаком принадлежности женщины к той или другой группе селений или даже отдельному селению (что в про­шлом могло быть связано и с родоплеменными отличиями). Сороки моло­дых замужних женщин, вдов, старух различались по количеству и харак­теру украшений и по расцветке.

В XIX - начале XX в. у русских Тверской губ. свадебная сорока - золотоломка имела на очелье золотошвейный узор, в промежутках кото­рого нашивались блестки, а кругом - золотой позумент; верх сороки по­крывали красным шелком. Такие сороки после свадьбы носили очень молодые женщины в самые большие праздники. Менее нарядная сорока молодой женщины также имела золотую вышивку и блестки, но покрыва­лась шерстяной фабричной тканью (кашемир новомодный), ситцем (францюз) или сатином (ластик). Будничные сороки молодых женщин не имели сплошной золотой вышивки, хотя их отделывали золотой нитью и блестками. Особую сороку носили после родов и в великий пост; вдовья сорока - «по горю» - обычно была белой. Пожилые женщины носили сороки менее яркие, менее украшенные, чем сороки молодых, а на сороках старух очелье только вышивалось сплошь шерстью; вы­шивка эта называлась плотнушкой в ней не оставалось просветов фона, где обычно нашивали блестки.

Название «сорока» пока не нашло еще полного объяснения, и вопрос требует дальнейшего изучения. В этнографической литературе высказы­валось предположение о вероятной связи его с названием птицы -со­роки, считавшейся оберегом. Некоторые черты этого головного убора, по мнению исследователей, отражают какую-то связь с птицей: название частей - «крылья», «хвост», иногда ношение с сорокой перьев различных птиц. Есть также предположение о связи термина «сорока» с пристеги­вающимся воротником рубахи, имевшим то же название, которое яко­бы потом и было перенесено на головной убор. Термин является славянским, так как упоминается в древнейших славянских письменных памятниках для обозначения рубахи (сорочка, срачица). Возможно, что сорока, являясь покровом кички, подобно тому, как рубаха являлась по­кровом для тела, поэтому и имела общее с последней название.

Кичкообразный головной убор, кроме трех основных частей, имеет много добавочных. В разных местностях носили: налобник - украшен­ную узкую полосу ткани с прикрепленными сзади завязками; височные украшения - бисерные снизки - вислюги украшения из птичьих перьев (павлиньих, Селезневых и пр.); крылышки по бокам, сшитые из ткани и разукрашенные тесьмой, бисером и т. п.; на­ушники - прямоугольники на твердой основе, обшитые тканью с позу­ментом и бахромой из гаруса шарики из гусиного пуха - пушкщ кисти из шелковых нитей красного цвета, укрепленные на рогах черные шнуры - гайтаны, прикрепленные к головному убору и спущенные по спине. Поверх сороки повязывали покрывало - полотенце, ширинку, платок.

По форме твердой части различают кички: рогатые, лопатообразные, копытообразные, котелкообразные.

Рогатые головные уборы (рога, рожки, кичка, со­рока) наиболее широко распространены у южных великорусов. У белору­сов назывались рогами пучки льна, которые подкладывали под намётку, а у украинцев - два конца полотенца (намитки), торчащие спереди. Ро­гатый головной убор - галава, обнаруженный Н. И. Лебедевой, на Мо­зырщине, состоит из трех частей: 1) «галавы с рогами» - волосника из холста с твердой простеганной верхней частью; спереди возвышается пло­скость, иногда с приподнятыми углами, образующими как бы рога 2) «налобника и чехла на рога» - верхней части убора из ткани и 3) «намётки» - полотнища из домотканной редкой материи.

Рогатые головные уборы, видимо, были связаны с какими-то очень древними представлениями и, возможно, являлись подражанием рогам животных. Эти головные уборы у восточных славян, несомненно, очень древнего происхождения, но, к сожалению, о них ничего не говорится в наших ранних письменных памятниках.

В летопись попадало мало сведений о народной одежде. Наличие двурогих головных уборов у древних славян подтверждается археологи­ческими находками на территории б. Киевской губ.: некоторые глиняные женские фигурки имеют двурогие головные уборы. Памятники московского средневековья не указывают на рогатые головные уборы, хотя слово «кика» имеется уже в документе 1328 г.- в духовной грамоте князя Ивана Даниловича, где упомянуто «чело кичное». По «Домострою» по старинному свадебному «чину» полагалось на одном из блюд свадеб­ного стола «положити кика; да положити под кикой подзатыльник, да подобрусник, да волосник, да покрывало...» К Однако какова форма этих «кик», остается неясным; можно лишь предполагать, что среди них были и рогатые.

В XIX в. местами духовенство и помещики вели борьбу против ноше­ния рогатых головных уборов русскими крестьянками. Известны случаи, когда священник не пускал крестьянок в таких головных уборах в цер­ковь, что заставляло тех заменять их безрогими кичками и платками. И, С. Тургенев в одном из своих рассказов упоминает, как один помещик запретил носить своим крепостным «безобразные и тяжелые» кички, ве­лев заменить их кокошниками, но крестьянки носили последние все же сверх своих кичек.

Двурогие головные уборы были распространены преимущественно у южных великорусов в Тульской, Рязанской, Пензенской, Тамбовской, Ка­лужской, Орловской, Воронежской и лишь частично в Тверской, Влади­мирской и других губерниях. Донские казачки в середине XIX в. носили ярко выраженные двурогие головные уборы.

Рогатые головные уборы имеют глубокие корни в славянской народной среде Восточной Европы, что подтверждается как терминологией, так и ареалом их бытования. Здесь же обнаружен древнейший прототип сороки, состоящей из двух кусков ткани.

У лопатообразных кичек твердая передняя часть представляет вертикальный прямоугольник, у копытообразных она сделана в форме копыта. Н. И. Лебедева указывает, что на обследованной ею территории верховьев Оки и Десны лопатообраз­ные и копытообразные кички нередко представляли позднейшую моди­фикацию рогатых кичек Однако во многих местах никаких других ки­чек не знали. Копытообразная кичка в Олонецкой и Архангельской гу­берниях называлась копыто, сдериха; этот термин был перенесен и на весь головной убор в целом, вместе с сорокой.

Котелкообразные кички имеют в качестве твердой оснозы:

а) обруч из коры - «котелку», аналогичный кибалке, хбмле, хомовке (см.выше), или б) валик из льняной кудели, обшитый тканью. Этот обруч или валик представляет собой овал или полуовал; концы последнего иногда несколько приподняты и напоминают рога.

Котелкообразная твердая основа связана с сорокой лишь у великору­сов, а у белорусов и украинцев- с полотенчатым головным убором. іКичка в виде полукруглой котелки, которую обшивали фабричной тканью, а поверх надевали полотенце, отмечена в Тульской губ. Подобный головной убор известен был в Брянской губ. под названием котелка. Его составляют следующие части: а) котелка - лубяной обруч,

б) верховка - вязаная сетка в виде колпочка, в)позатыльник из бисера,г) стеганец - прямоугольник из простеганного холста, привязываемый спереди котелки, что представляет своеобразное соединение лопатообраз­ной кички с лубяным обручем, д) сорока, называемая привязкой. Части этого убора - котелка и верховка - общи с частями убора белорусов - лямцем и чепцом

Основой других котелкообразных кичек является круглый или полу­круглый валик. Своеобразный головной убор уральских казачек.

Комплекс кичкообразного головного убора исчезал из быта не сразу, а постепенно. Иногда прежде всего исчезал позатыльник,- так было, например, в Архангельской, Тверской и Владимирской губерниях. Кичка чаще исчезала раньше сороки. В Брянской губ. имелся обычай у старух носить одну сороку без кички. В Тверской губ. местами еще в начале XX в. носили сороки, но без кичек. Наблюдалось и обратное явление, когда кичку, сшитую из кумача, носили без сороки.

Кокошники

Кокошники - головные уборы, в которых твердая основа и нарядный верх соединены в одно целое. Название происходит от древнего славян­ского слова «кокош», означавшего курицу-наседку и петуха. Наличие гребня в кокошнике считается одной из основных его черт. Другие назва­ния этого головного убора - кокотка, кокуй, златоглав, головка, наклон- ник, наклонка (от наклонного положения гребня), капок, игеломок, ряска. Древность термина «кокошник», находка женского головного убора типа кокошника в погребении VII в. на территории Тамбовской обл., го­ловные уборы, напоминающие кокошник на древних гли­няных статуэтках, найденных на территории Киевщины,- все это говорит о большой древности кокошника в Восточной Европе. JI. Нидерле вы­сказал предположение о византийском или татарском происхождении русских кокошников 3 ; однако факты, отмеченные выше, явно местное происхождение кокошников из кйчкообразного головного убора и отсут­ствие подобных головных уборов у татар говорят, наоборот, в пользу воз­никновения кокошников на славянской почве.

В период расцвета Владимиро-Суздальской Руси, а затем образова­ния Московского княжества и Российского централизованного государства кокошник вместе с другими частями одежды (сарафаном, шугаем) рас­пространился среди северных и отчасти южных великорусов. К последним он проник главным образом в результате колонизации московских слу­жилых людей в XVI-XVII вв., а частично как московская мода, преиму­щественно в городах. Однако и на периферии были центры, где создава­лись своеобразные формы кокошников: преимущественно города севера и частично юга (см. рис. 60). Кокошник в качестве женского головного убора упоминается в документах XVI-XVII вв. Из кратких описей («че­тыре кокошника золотых», «кокошник низаной, пять кокошников шитых с галунами и с канетелью по камкам и по атласу», «кокошник жемчюж- ный со ставками») и других документов 4 видно распространение кокош­ника в боярском быту и богатство его украшений. Есть сведения о нали­чии кокошника и у крестьянок в XVII в.; он упоминается в описях крестьянского имущества наряду с сорокой в качестве праздничного головного убора; в одной из ниїх описываются «два очелья новые кокош­ников, шиты по перевита нитми, местами шито золотом... кокошник дир- чатой».

Известные нам кокошники XVIII-XX вв. (которые носили в купече­ской, мещанской и крестьянской среде) весьма разнообразны по форме и не могут быть сведены к какому-либо одному прототипу Можно выделить основные группы кокошников: гребенчатые, сорокообразные, с высокой лопастью надо лбом и повойникообразные.

Гребенчатые кокошники имеют один или два гребня в виде по­перечного возвышения. Д. К. Зеленин считает, что одногребенчатый ко­кошник происходит из рогатой кички, рога которой соединены поперечной пластиной - князьком. Такие кички были известны у южных великору­сов. Одногребенчатым типом кокошника является «златоглав» из Курской обл. (б. Грайворонокий уезд).

При наличии двух гребней, спереди и сзади, передний имеет округлен­ный верх, а задний - прямоугольный. Кокошник этого типа носили в Курской обл. и в некоторых местах Орловской обл.; здесь он был изве­стен под названием «шеломок». Встречался он также у южновеликорусских переселенцев в Харьковской и Днепропетровской об­ластях. Эта разновидность кокошника связана морфологически с украин­ским седлообразным очипком, который известен только на востоке Украины, по соседству с территорией бытования русского двух­ гребенчатого кокошника. Следует отметить, что такой кокошник изобра­жен на одной из женских глиняных фигур, найденных при раскопках в Киїевщине. Видимо, древний двухгребенчатый головной убор и явился прототипом русского двухгребенчатого кокошника и украин­ского очипка.

ОКокошники сорокообразные, генетически связанные с сорокой, представляют собой высокую "твердую шапку, расшитую жемчугом или украшенную позументом. К йим относятся новгородская кика, которую носили также в северо-западной части Тверской губ., в г. Осташкове и его окрестностях под названием «головка». Верх и задняя часть этой головки представляют одно целое, крылья же плотно соединены с задней частью. С боков имеются лопасти, закрывающие уши; передний край украшает ряска - бисерная или жемчужная поднизь. Кокошник-«ря- ска», известный в южной части Осташковского уезда Тверской губ., имеет тулью той же формы, что и «головка», но уменьшенную так, что она покры­вает лишь пучок, в который свернуты волосы на темени; более длинная ряска закрывает всю переднюю часть головы; сзади пришит позатыльник того же типа, который обычно носили с сорокой.

Кроме юга Осташковского уезда, он был распространен в Ржевском, Старицком, Зубцовоком уездах Тверской губ., а также в городах Твери и Торжке, как свидетельствуют фотография Н. Л. Шабельской и рисунки Ф. Г. Солнцева, изображающие подобный головной убор на горожан­ках. В середине XIX в. его носили горожанки; у крестьянок он был только свадебным убором. В 1880-х годах в городах он встречается уже редко. Кокошники с жемчужной ряской стоили до 10 тыс. руб.- значит носить его могли только очень богатые горожанки. Ряска из «полужемчуга» была значительно дешевле и ее носили крестьянки. В Осташковском уезде крестьянские свадебные кокошники XIX в. имели ряску из дешевого стек­ляруса. Кокошник Каргопольского уезда Олонецкой губ. генетически свя­зан с местным головным убором - сдерихой-сорокой. Слияние копытооб­разной сдерихи с нарядной верхней частью - сорокой и составляет карго- польский кокошник. Перёд имеет характерный выступ, задняя и боковые части сороки слились с позатыльником и образовали как бы шапочку, облегающую голову. У каргопольского кокошника боковые лопасти на­зываются уши; они имеются также на «головке» и головных уборах, бытовавших в прошлом в Вологодской, Курской и Харьковской областях. Уши (лопасти) характерны для женских мехо­вых шапок XVI-XVII вв.

Кокошники южных губерний (Тамбовской, Воронежской, юга Рязан­ской и других) представляют собой твердый головной убор, сверху обшитый парчой и золотым позументом, близкий к «головке», но без ряс и без ушей. Они также, видимо, восходят к сороке и были принесены в южные области с переселением служилых людей.

Кокошники с вертикальной лопастью надо лбом, на­верху заостренной или закругленной, несколько напоми­нающей нимб, были известны в б. Владимирской, Нижегородской, Яро­славской, Костромской, Казанской, Вятской, Пермской, Уфимской, Пензенской, Симбирской губерниях и кое-где в городах на юг и запад от Москвы (например, у калужских горожанок в XVIII в.). Видимо, этот тип кокошников имеется в виду в «Топографическом описании Вла­димирской губернии» (составленном в XVIII в.), в котором говорится, что «женщины носят ужасной величины кокошники в виде рога».

Этот головной убор был распро­странен на территории Владимиро­Суздальской Руси, в местностях, при­легающих к Москве, преимуществен­но в городах (хотя в самой Москве он давно исчез), в Приуралье и в Поволжье, т. е. в районах преоблада­ния владимиро-суздальской и мос­ковской колонизации.

В Верхнем Поволжье местами этот кокошник был островерхим. Так, например, узкие и высокие, с заост­ренным верхом кокошники конца

XVIII - начала XIX в., которые но­сили в среде костромского и ярослав­ского купечества и мещанства, напо­минают однорогие головные уборы; иногда же это были широкие кокошники, но также за­остренные кверху, поражающие свои­ми размерами, покрытые узорами из жемчуга, бисера, цветных камней и стекол, с бархатной (иногда расши­той золотом) задней частью. С ко­кошником надевались бисерные под­низи или налобники, которые закры­вали лоб. Более низкие кокошники с закругленным верхом были распро­странены в прошлом во Владимир­ской, Нижегородской Вятской, Пензенской, Симбирскои гу- кокошнике (г. Ярославль, 1867 г.) берниях.

К группе однорогих головных уборов примыкает своеобразный псков­ский кокошник (известный в прошлом в городах Псков, Торопец, Вели­кие Луки и их окрестностях). Очелье такого кокошника укра­шено шишками, по форме напоминающими сосновые, усаженными жемчугом (у богатых) или бисером (у бедных), что представляет боль­шой архаизм. Они сходны с шишками на свадебном каравае; возможно, они имели то же значение, являясь символом плодородия.

Кокошник, близкий к повойнику или сборнику, но с твердой основой из бересты, картона или другого материала, был рас­пространен на Севере. Кокошник-повойник представлял собой высокую твердую шапку, у которой передняя часть была несколько выше, чем задняя, с круглым дном, как и у повойника; шили его нередко из бархата и украшали вышивкой золотой нитью. С кокошником надевали! жемчуж­ную или бисерную ряску - боры.

Кокошник-моршень, моршенёк, бытовавший на территории преоблада­ния новгородского влияния (Архангельская, Олонецкая и Вологодская губернии),- не что иное, как нарядный сборник с тверодй основой и воз­вышающейся верхней частью в виде рога.

Кокошники не были, как правило, составными головными уборами, но и они иногда имели добавочные части - налобник, закрывавший лоб, а иногда и позатыльник из ткани, часто из парчевой, закрывавший волосы сзади. Были, впрочем, и составные кокошники.

В коллекции ГМЭ есть любопытные образцы старинных кокошников, заставляющие предполагать, что они происходят из сложных составных головных уборов. Среди них имеются редкие экземпляры псковского и костромского кокошников типа однорогого головного убора, являю­щихся составными: нарядный верх, сшитый из мягкой ткани, служит чех­лом для своеобразной плоской, в виде усеченного треугольника, кички с твердой основой.

Крестьянский кокошник из Весьегонского уезда Тверской губ. также состоит из верхней мягкой матерчатой части - собственно «кокошника», холщевого волосника с твердой основой - «кички» и «позатыльника», ук­рашенного бисером. Каргопольский кокошник образовался в результате слияния сдерихи, сороки и позатыльника. Сольвычегодский кокошник очень сходен по форме с мягким кокошником, вхо­дящим в комплекс самшуры-кички. Наличие кокошников - составных головных уборов - заставляет предполагать, что нарядный твердый соб­ственно кокошник возник из местных народных кичкообразных головных уборов. Поэтому нет основания искать далекую «прародину» русских ко­кошников, как это делает А. Габерланд, рассматривающий женские рога­тые головные уборы Восточной Европы как прямых потомков «фригий­ской шапки» и головных уборов древних троянок (упоминаемых у Го­мера.

В отличие от сороки, которую шили преимущественно из домотканной материи и вышивали сами крестьянки, кокошник, обычно из покупной дорогой ткани - парчи, бархата, украшенный позументом, жемчугом или бусинами - имитацией жемчуга (бусовдй кокошник), изготовляли мастерицы-профессионалки, жившие в городах, крупных селах, иногда при монастырях. Так, например, крестьянки Севского уезда Орловской губ. покупали свои «златоглавы»(шитьем которых занимались монахи­ни) на ярмарке под Курском.

Нарядный кокошник в крестьянском быту служил свадебным головным убором, который «молодая» продолжала носить в первые дни после свадьбы, а затем в первые годы замужества лишь в самые большие праздники (например, в Муромском уезде Владимирской губ., где в обыч­ное время носили сороку; в Осташковском уезде Тверской губ. и в Карго- польском уезде Олонецкой губ. 3). Наиболее бедные невесты, не имевшие

По материалам экспедиции автора. Этим отличались крестьянки от богатых горожанок, купчих, у которых кокошник, видимо, был повседневным убором. М. И. Се­мевский пишет: «В старые годы торопчанки [жительницы г. Торопца, Псковской губ.]

кокошника, принуждены были занимать его на время свадьбы; иногда только одна-две женщины в селе имели кокошник и давали его напрокат.

Любопытно отметить ношение парчевого кокошника в качестве сва­дебного и праздничного головного убора вместе с холщевой рубахой с прямыми поликами и сарафаном в среде рабочих нижне-тагильских заводов на Урале, еще в конце XIX в. сохранявших некоторые черты крестьянского быта.

Самшуры

Самьиура, шамшура, или сашмура, шашмура - головной убор, извест­ный в XIX - начале XX в. только в северо-восточной части Европейской России - в Вятской, Пермской, Екатеринбургской, Вологодской, Архан­гельской губерниях; на севере Нижегородской и местами в Сибири. Основу самшуры составляет подковообразная или в виде круга твердая часть, что дает Д. К. Зеленину повод сближать ее с котелкообразными кичка­ми, несмотря на ряд существенных различий.

Упоминание о «шамшуре» имеется в одном из документов начала XVII в.- в «Переписном списке рухляди» Никиты Строганова (1620 г.) - одного из крупных бояр, промышленника-колонизатора Приуралья. «Шамшура шита золотом по белой земле, очелье шито золотом и се­ребром».

Шамширом называется головной убор саамов; шамшурой - два вида головных уборов у коми-пермяков; самсури - кичка, носимая под сорокой у верхневолжских карел, переселившихся в Верхнее Поволжье в XVI-XVII вв. с северо-запада. Область распространения термина «сам- шура», а также неславянское происхождение этого слова (попытка про­извести это название от глагола «морщить» не кажется убедительной) , заставляют предполагать связь этого термина с названием головного убора у народов севера Восточной Европы.

Следует различать два вида самшуры у русских: с твердой затылоч­ной частью и с твердой лобной частью. Первый вид, который был в По- ветлужье изучен С. П. Толстовым, назван им «собственно самшурой» 4 . Там самшура представляет род шапочки с круглым твердым дном и мягким околышем, облегающим лоб и виски и имеющим завязки сзади. В месте соединения околыша со дном подложен жгут, согнутый под­ковообразно. По околышу самшуру повязывали платком или девичьей лентой. К типу самшуры с твердым дном примыкает старинный убор женщин-старообрядок Верхотурского уезда Пермской губ.. А. Теплоухов описывает подобную же самшуру у русских Соликамского, Пермского, Оханского, Кунгурского уездов Пермской губ. Близость этих уборов к «шамшуре» соликамских коми-пермяков довольно велика (см. рис. у Теплоухова). Вместе с тем этот вид самшуры близок к русскому повойнику; в некоторых местах его называют «чепцом», если он вышит золотом. Второй вид самшуры с твердой лобной частью на­зван С. П. Толстовым «самшура-кичка» и представляет собой большей частью составной головной убор, в который входят: «шамшура» - во- лосник с твердой лобной частью (стеганой или с подложенной берестой); верхняя нарядная матерчатая часть, сшитая по форме кички - «кокош­ник», «кокошка»; «позатыльник» с бисерной поднизью. Такого же рода головной убор в Сольвычегодском уезде шили из кумача и носили в будни под платком. В праздник на него надевали нарядную верхнюю часть - ко­кошник из шелка, вышитый спереди золотом.

Общей чертой для всех разновидностей самшуры является наличие твердой части в виде круга или полукруга; в самшуре-кичке этот полу­круг располагается вертикально или наклонно. Последнее, а также на­звание частей - кичка, позатыльник - сближают русскую самшуру- кичку с сорокой-кичкой. Сороке соответствует мягкий кокошник, у которо­го боковые части сшиты с задней частью.

Самшура-кичка с позатыльником и кокошником перенесена переселен­цами с северо-востока России в Сибирь, где она встречается у некоторых групп старожильческого населения. Выселение некоторых групп старо­обрядцев происходило в XVII в. в западные области, а в XVIII в.- в Си­бирь; отсюда можно заключить, что к этому времени комплекс убора самшуры-кички уже сложился на северо-востоке России.

Таким образом, одни виды самшуры сближаются с женскими голов­ными уборами коми-пермяков и саамов, а другие - с русскими кичкооб­разными головными уборами, кокошниками и повойниками.

Кроме того, можно отметить обозначение термином «самшура», «шам­шура» различных других типов головных уборов. Так, например, в Онеж­ском уезде Архангельской губ. сдериха, сдеришка, того же покроя, что в Каргополыцине, носила название «шамшура», а в ряде мест Архангель­ской, Вологодской, Вятской, Пермской губерний «шашмурой», или «шам- шурой», называли повойник-кокошник, который обычно имел другое на­звание - моршень. Надо полагать, что местами головной убор самшура был вытеснен другими головными уборами, типично русскими, на кото­рые и был перенесен этот термин.

Рассказать в одной статье о дресс-коде староверов всех согласий невозможно: сегодня герои портала «Русский мир» — староверы-беспоповцы из крупных городов Северо-Запада.

***

«Вы заметили, что у наших несовременные лица? » — спросил старовер Владимир Шамарин и тут же сам ответил на свой вопрос:

Характер и суть человека должны сочетаться с костюмом. Косоворотку или сарафан не на каждого можно надеть.

На несовременность лиц сложно не обратить внимания. Даже в обычной одежде староверы нередко выглядят как люди из другого века. Человеку, далекому от русской истории, бородачи в косоворотках могут показаться странными, эдакими «идейными ряжеными». Но веру без сохранения традиций, в том числе и в одежде, не сберечь. Потому, возможно, взгляды ревнителей древнего благочестия станут хотя бы понятнее, если мы попытаемся «прочесть» их кос-тюм. Рассказать в одной статье о дресс-коде староверов всех согласий невозможно. Мои герои — староверы-беспоповцы из крупных городов Северо-Запада.

Люди существуют в определенную эпоху, потому говорить о них в отрыве от исторического контекста неверно. Конечно, -сегодняшние староверы отличаются от своих предков, живших много веков назад, ведь внешняя жизнь влияет и на внутреннюю. Хотя у старообрядцев исстари существуют свои правила, их строгость и соблюдение — личное дело каждого. Далеко не все в повседневности одеваются по завету предков, но некоторые правила стараются соблюдать строго. Так, строгий старовер не должен «замирщаться», то есть бывать в храме иноверцев во время службы (исключение — посещение новообрядческих соборов ради поклонения чудотворным иконам — прим. авт .); обязан «соблюдать личную посуду», то есть не пользоваться с иноверцами общей, и так далее. Свои правила есть и в одежде, поскольку костюм — отражение картины мира человека, «ментальный паспорт».

По канону

— Традиционный русский кос-тюм, носившийся большинством староверов еще сто лет назад, ныне вышел из каждо-дневного употребления , — говорит историк-религиовед Дмитрий Урушев . — Он надевается только для посещения служб в храмах. В обычной жизни старообрядцы носят самую обычную одежду. Единственное правило, соблюдаемое ими в одежде, — скромность. Основа традиционного староверческого платья — русский крестьянский костюм. В XVIII веке, когда формировались старообрядческие купечество и мещанство, быт горожан мало отличался от крестьянского. Тем более что в города переселялись разбогатевшие мужики, выкупаясь из крепостной зависимости. С собой они приносили деревенские привычки, в том числе расположенность к русской одежде. В XVIII столетии старообрядцы одевались исключительно по-народному. Этого требовали и законы царской России. Например, указы Петра I предписывали староверам носить именно русское -платье, да еще и намеренно архаичного покроя — по моде чуть ли не середины XVII века. В XIX столетии старообрядцы-купцы и мещане начинают постепенно приобщаться к современной европейской одежде. Это хорошо заметно на портретах и фотографиях той эпохи. Сегодня мегаполисы уничтожили традиционную культуру. Даже если город и не раздавил деревню, городской быт полностью вытеснил крестьянский уклад. Поэтому и староверам все сложнее и труднее соответствовать древним традициям.

Покрой христианской одежды не определен церковными канонами. В прежние времена существовало множество различий в одежде между староверами разных согласий. Элементы и уровень строгости в правилах менялись от века к веку. Правила были общими среди всех согласий с поправкой на региональные особенности общин. В отдельных местностях дресс-код предков еще может соблюдаться. Кстати, староверы-поповцы с 1990-х годов стали возрождать обычай ношения повойников замужними женщинами. У беспоповцев женщины надевают повойники изредка, обычно на свадьбах. Невесте перед молебном расплетают косу, заплетают две и надевают повойник. Но после повойники надевают редко.

В прежние времена мужчины носили только порты (нижние и верхние) без ширинок, нижнюю рубаху, верхнюю косоворотку. Ни у мужчин, ни у женщин не было одежды с -короткими -рукавами. Женский костюм: нижняя длиннорукавная сорочка, сарафан, головной убор (платок, повойник), невысокие чулки. Белье не носили. И мужчины, и женщины зимой надевали зипуны, длинные шубы, шерстяные носки и чулки. Требования к обуви сегодня практически ушли в «былое и думы». А раньше мужчины должны были заправлять штаны в сапоги с высокими голенищами (в лаптях порты обвязаны). Сапоги носили на низком каблуке. У женщин сапожки были короче, каблуки тоже порицались. Туфли воспринимались как тапки, на выход обували исключительно сапоги. Наставники и причетники местами до сих пор носят сапоги. В любом случае староверческий дресс-код не догмат, а дань традиции.

Фольклорный элемент

— Ася, встречай гостей! — скомандовал зычный мужской голос, когда дверь открылась. А затем на пороге появился сам хозяин — богатырь под стать своему голосу. Ася — кошка, ее хозяин — Алексей Безгодов , старовер-беспоповец Поморского согласия, председатель .

Каким воображение рисует русского мужика? Косая сажень в плечах, борода лопатой, взгляд с хитрым прищуром, в доме — домострой, на душе — покой? Ну, значит, писать портрет Алексея Безгодова нет необходимости — он именно такой. Суровый, как сибирский мороз, горячий, как самовар, при этом заботливый и нежный с женой и детьми, несмотря на строгость. А правило не пускать в дом чужих — не догмат. Несмотря на тесноту и неустроенность, Безгодовы часто принимают гостей и весьма радушны. После визита к ним стереотипов в моей голове -поубавилось.

Алексею 40 лет, он потомственный старовер, историк, окончил РГГУ, работал в МГУ, готовится к защите кандидатской о старообрядчестве. Изучает архивы, пишет научные статьи, участвует в конференциях. Мы сидим в «кабинете» Безгодова — на кухне однокомнатной хрущевки в центре Великого Новгорода. За обеденным столом он редактирует староверческий узор в фотошопе. Перерисовывает орнаменты из старинных книг. У Алексея небольшое издательство, на свои средства он издает староверческую литературу. Обрабатывает фотографии, делает орнаменты, отправляет книги в типографию и заказчику. Пока в новой квартире идет ремонт, Алексей с супругой Натальей и четырьмя детьми живут на съемной.

Когда Алексей сделал Наталье предложение, та, к радости жениха, сказала, что хочет выйти замуж в сарафане. Жених на брачный молебен надел косоворотку. Большинство причетников венчаются в традиционной одежде. После свадьбы Безгодовы стали жить в Новгороде, родном городе Натальи. Гражданская регистрация брака для староверов не очень важна: Алексей и Наталья официально оформили отношения через полгода после венчания, а, к примеру, дед и бабушка Алексея и вовсе обошлись без ЗАГСа. Старшая дочь Безгодовых Ульяна — первоклассница. 5-летний Гурий с сестренкой Павлой ходят в садик. А младшая, Кира, пока дома — ей всего годик. Дети посещают обычный сад, школу, ходят в кружки. Ульяна занимается фольклором, Гурий рисует. Дети в семье Безгодовых впитывают правила поведения взрослых. В обычной жизни нарядами они ничем не отличаются от сверстников. В храм Гурия одевают как отца, девочек — как мать.

Алексей носит и косоворотки, и обычные рубахи с футболками. На богослужение, как и положено, надевает азям. В Москве мужик в косоворотке не диво, но в других местах происходили курьезы. В Новгороде и небольших городах Алексей Безгодов не раз слышал в свой адрес: «-ZZ-top», «Дед Мороз», «бен -Ладен». -Бывало, с кулаками нападали. На Безгодова нередко хотели посмотреть как на оживший «фольклорный элемент». Алексей с христианской кротостью терпел людское любопытство и во внимании не отказывал.

Кириллу Кожурину амплуа «фольклорного элемента» тоже знакомо и неприятно. Его возмущает стереотип далеких от старой веры людей: якобы старовер должен ходить в азямах и зипунах, хотя апостолы их точно не носили. У Кожурина, философа и писателя, любовь к прекрасному отражается в гардеробных экспериментах. Шелковые рубашки, бархатные пиджаки, атласные жилеты и, естественно, нарядные косоворотки… Стиль «денди-христианина» сочетает в себе тоску по роскоши и блеску XIX века, традиционное русское платье и богемный шик. К выбору наряда он подходит трепетно, гламурно смыкая прошлое с настоящим. Для церковных мероприятий — косоворотки, для театров (правила осуждают зрелища, но разве может философ без оперы?) — френчи…

Моленная одежда

На богослужение старовер надевает соответствующую одежду — моленную, но, выйдя в общество, ассимилируется. Староверка, поющая на клиросе в сарафане, может выбрать брюки в обычной жизни. Сегодня появление в чужой среде в сарафанах и косоворотках скорее исключение, чем правило. Лет тридцать назад требования к одежде постоянных прихожан были строже: все мужчины стояли на службе в «полуазямах» — длинных черных халатах, а женщины — в сарафанах. Хранили богослужебную одежду в храме. Черные сарафаны и платки у причетниц — наследие федосеевской традиции. В Московской общине беспоповцев у женщин голубые сарафаны и белые платки. Обычно дресс-правила распространяются только на участвующих в богослужении, остальные одеваются более свободно. Моленную одежду причетники заказывают сами, соблюдая принятые требования конкретной общины, но бывает, община закупает одежду сообща ради единообразия.

— Надо полагать, в XIX веке окончательно формируется важнейшая часть мужского староверческого гардероба — азям, обязательный атрибут моленной одежды , — объясняет Дмитрий Урушев . — Его также называют кафтаном, поддевкой, армяком, халатом и хитоном, шабуром, понитком. Длинный кафтан из черного сукна на манер великосветского фрака эффектно смотрелся с начищенными до блеска сапогами «гармошкой» или «бутылками ».

Название «азям» происходит от арабского слова «аджем», означающего любую чуждую нацию. Сегодня черный азям — обязательная одежда духовного наставника и причетников. Прообраз современного азяма — подрясник. Добротный шерстяной азям Алексея Безгодова — московского типа: отрезной по талии с многочисленными сборками. Застежка, как и положено, на левую сторону, на крючки, хотя бывают и на пуговицах.

…Голос у 55-летнего Владимира Шамарина молодой и сильный, «тренированный». И это неудивительно: Владимир на клиросе с 16 лет. Он наставник . Наставник — это, скорее, старший брат, но не посредник между -Богом и человеком. Невская обитель находится на территории Казанского кладбища, на котором когда-то хоронили и староверов. Современное «административное» здание, напоминающее замок, видно с улицы, а старый храм спрятан от посторонних глаз за могилами. Мы сидим в келье, в которой совершаются заказные службы, у входа висят азямы. В детстве Владимир ходил в обычной мирской одежде. В школе веру не афишировал, хотя близкие друзья знали. Окончил ИНЖЭКОН, работал в конструкторском бюро.

— Если я сниму азям, вы увидите, что на мне яркая бирюзовая косоворотка, — смеется Шамарин. — Азямы бывают разных фасонов. Сегодня традиции смешались. Раньше по крою можно было понять социальное положение человека: например, азямы со сборками на поясе носили женатые. Тот, что на мне — с двумя клиньями на талии, традиционно носили небрачные или вдовцы. Потому в питерской общине клирошане носят азямы такого покроя. А в нашей мос-ковской общине азямы немного другие. У меня азям холостого мужчины, хотя я женат. Это наследие федосеевской традиции. Более строго традиции соблюдаются не только в богослужебной, но и в похоронной одежде.

Исстари моленный костюм женщины у беспоповцев — это нижняя рубаха с поясом, сарафан, два платка — нижний и верхний. Моленный сарафан отличали три пары встречных складок, заложенных от ворота до середины лопаток и простроченных на спинке. Спереди сарафан застегивался на пуговицы с накидными петлями. Причем количество пуговиц должно быть кратно символическим для христиан цифрам: 30, 33, 38, 40 (правда, сарафаны с пуговицами были приняты не везде). Подол сарафана сзади должен лежать на земле, а его передняя часть не должна прикрывать носки обу-ви. Обычно моленные сарафаны шили из ткани темно-синего, темно-коричневого или черного цвета. Красный считался нескромным, для богослужений не подходил. Об этом сказано в Уставе федосеевцев 1809 года. Кирилл Кожурин неприятие красного объясняет так:

— Во-первых, федосеевцы придерживаются монашеского стиля в одеяниях, поэтому у них до сих пор преобладают темные цвета, а, во-вторых, красный цвет, по крайней мере на Севере, мог ассоциироваться со свадебным нарядом. А федосеевцы — безбрачники.

В храм сарафаны прихожанки у федосеевцев не опоясывают. Фигура молящейся должна быть скрыта. Именно по этой причине федосеевский Собор 1751 года запретил подпоясывать сарафан. А староверки других согласий носят пояс поверх сарафана. В Поморской общине женщины приходят на службу в черных сарафанах — их надевают поверх обычной одежды и хранят в храме. На Урале носят синие — настоящие поморские. В дни церковных праздников в Поморской общине прихожанки темные платки меняют на белые и под сарафан надевают белые кофты. В некоторых регионах у женщин есть аналог азяма. В Удмуртии его называют летником, а в Пермской -области — дубасом.

Пояс и платок

Нательный пояс — тоненький шнурок, который надевается ребенку с момента крещения и никогда не снимается. На поясах нередко выплетены слова молитвы, по узору можно определить, из какого он региона. Разделения на мужские, женские и детские пояса нет. Пояса бывают и тканые, и крученые; нательные (на сорочку) и надеваемые поверх косоворотки. Но это новшество. Раньше пояс носили один — поверх косоворотки или сарафана. Женщины повязывают пояс высоко, почти под грудью, мужчины — низко, на бедрах.

Яркими змейками пояса разложены на диване в квартире Безгодовых — длинные и короткие, широкие и узкие, яркие и скромные, с кистями и без. Они привезены из разных точек земного шара — от Перми до Уругвая. Пояс из Верхокамья отличается традиционными пермскими ромбами, плести которые очень непросто. Алексей говорит, что на Урале многие староверы умеют плести пояса. Завязывать узел можно на любую сторону, в каждом регионе свои традиции. Алексей завязывает на левую сторону, на московский манер, хотя на Урале носили на правую. В крестьянской одежде нет деления на мужское и женское — запáх всегда налево: сторона ангела (правая) должна покрывать левую.

— Помимо постоянного ношения нательного креста, христи-анин должен быть подпоясан, — объясняет Кирилл Кожурин. — Для христиан пояс — вещь с глубоким символическим смыслом. Это и разделение «плотского» низа и «духовного» верха, и готовность к служению Богу. Без пояса нельзя ни молиться, ни отходить ко сну. Отсюда распространенное выражение, сохранившееся в современном языке: «распоясаться», то есть «стать распущенным, несдержанным». В древности считалось крайне неприличным находиться на людях без пояса.

Плести пояс можно на дощечках и бёрдо. Алексей и Наталья ткут пояса на дощечках (-топках). Это приспособление, состоящее из полутора десятков небольших дощечек с четырьмя дырочками по углам для нитей. Наталью научил плести пояса муж, а потом она совершенствовалась на курсах. Помимо поясов Наталья плетет лестовки из бисера. Пояса, лестовки, подручники — своеобразные старообрядческие богослужебные аксессуары, которыми можно пощеголять. Лестовки на мужские и женские не разделяются, обычно их шьют из темной ткани, кожи, плетут из бисера.

Пока заваривался чай, Наталья продемонстрировала два варианта ношения платка — на кромку и на уголок. На кромку (в роспуск): большой платок скалывается под подбородком и лежит на спине покрывалом. Помните героинь Нестерова, Сури-кова? В Москве и Новгороде у староверов-беспоповцев принято носить платок на угол (под подбородком скалывается булавкой, правый конец идет внахлест левому, на спине лежит треугольником). Сейчас все прихожанки поморцев носят платок на уголок. А в Поволжье, на Урале, в Сибири носят только на кромку. В Петербурге на кромку платок повязывают клирошанки.

В древности по тому, как покрыта голова женщины, можно было судить о ее социальном статусе. Девицы заплетали косу и покрывали голову платком на кромку либо носили налобные повязки и накосники. Молодухи завязывали платок на кромку на повойник или нижний платок. Бабы заплетали две косы, носили повойник или нижний платок, но верхний платок покрывали на уголок. Старицы носили платок на уголок. Вдовица, не собирающаяся замуж, надевала повойник и платок на уголок. Вдовица, готовая выйти замуж, заплетала косу и покрывала голову платком на уголок. Считалось, что до брачного возраста (15 лет) девочки могли ходить без платков, а в храм надевать платок требовалось с 7 лет. Сегодня в некоторых общинах платки надевают девочкам с младенчества.

«Протопоп Аввакум» и «боярыня Морозова»

— Мне котика покормить надо, — смущенно улыбается Алексей, прерывая беседу, и открывает айпад — «покормить» виртуального зверька. После чего продолжает: — Не стоит воспринимать всех староверов как единую субстанцию или «солдат корейской армии». Несмотря на общность веры, староверы — люди с разными взглядами, воспитанием. В каждом регионе свои правила в одежде, приветствии и так далее. Видите иконы в красном углу? А в некоторых регионах их от «внешних» (иноверцев — прим. ред.) шторкой закрывают, чтобы не замирщили. Строгости обусловлены не столько церковными канонами, сколько местными традициями. Дело не в замкнутости на себя, а в культурной памяти. Помимо гонений со времен Никона староверы пережили советский период с притеснением любой веры. Страх жив в культурной памяти старшего поколения и передался детям. Репрессии создали систему самосохранения. Практика молиться по домам ночами выработала традицию и установку: благочестиво молиться именно ночами, однако канонами это не требуется. Или, например, запрет фотографирования, хотя сохранилось множество дореволюционных снимков староверов. Но этот запрет — от страха публичности. Так и появляются мифы. Закрытость староверам изначально не свойственна.

Если до раскола была настороженность и страх к «внешним» (нерусским), то потом староверы эту настороженность перенесли на людей чужой веры. Профессор университета представил меня, старовера, как «генетическую селекцию русского человека». Я бы назвал упрямство характерным положительным и отрицательным качеством староверов. Есть и поговорка: «Что ни женщина — боярыня Морозова, что ни мужчина — протопоп Аввакум». Современный «канон» упирается в незнание обычаев соседей: так делали деды, значит, правильно молиться, поститься, повязывать платок только так. Фигура зажиточного купца и успешного банкира, патриарха-трезвенника стала стереотипным образом. Сегодня староверие упорно превращают в «религиозный заповедник»…

Наталье Безгодовой 31 год, работает акушеркой. Вкус к староверию девушке привила ее бабушка-староверка, она же научила молитвам. Строго соблюдать правила стала за несколько лет до замужества. Наталья всегда одевалась скромно, постепенно отказалась от брюк и декоративной косметики, однако духами пользуется. На пляже Наталья бикини наденет, в ее гардеробе есть и мини-юбки, и открытые сарафаны. Дома, как правило, ходит в платке, на улице голову не покрывает. Для богослужений свой дресс-код. Как замужняя, Наталья должна носить две косы, однако столь буквально к традициям предков сегодня не подходят.

Тем не менее семья Безгодовых — удачный пример гармоничного патриархата. Кстати, Алексей запросто может заменить супругу на кухне, помочь по хозяйству. Для старовера семья и вера — главное в жизни. Было бы неверно воспринимать жизнь современных староверов клюквенным «Домостроем». Муж не диктует выбор наряда супруги, хотя брюки не приветствует.

«Калиточка», борода и картуз

— Предполагается, что женщина не должна носить украшений, пользоваться косметикой и стричь волосы, — объясняет Дмитрий Урушев. — Но жизнь вносит свои поправки в строгий христианский дресс-код. Не все старообрядки соблюдают его вне церковных стен. То же можно сказать и о мужчинах. По правилам старовер не должен стричь или брить бороду и усы. Но ныне даже в храмах можно увидеть старообрядцев, не соблюдающих это ветхозаветное предписание. Впрочем, ослабление староверческих правил началось не сегодня. Уже на фотографиях конца XIX века можно видеть старообрядцев в костюмах-тройках и котелках, с аккуратно подстриженными бородами, а их жен — в модных -платьях и шляпках.

— Вообще-то стрижка регламентируется, — говорит Владимир Шамарин. — Но теперь разве что строгие федосеевцы подстригают власы «кружком», на затылке выстригают несколько волос — символ «гуменьца», в древности обязательного для церковнослужителей. А посередине челки также выстригают несколько волосков — «калиточку». Раньше меня стригла парикмахер-прихожанка, но она умерла. Теперь у меня естественное «гуменьцо» — лысина, так что выстригать нечего. По православному учению брадобритие — серьезный грех, поскольку бреющий бороду выражает недовольство своей внешностью, данной ему Творцом. Наставники часто расчесывались на прямой пробор. А вот распространившаяся ныне даже у наставников «скобка», зачес назад, считалась нехристианской. Считалось, что и на теле волосы не подлежат стрижке, но в письменных источниках об этом указаний нет.

Алексей Безгодов, как и Кирилл Кожурин, стрижется в обычной парикмахерской, помня о правиле: мужчине прилично носить короткие волосы и не брить бороду, женщине — отпускать волосы. Также в федосеевском Уставе порицаются картузы, кепки, береты. Однако в XX веке картузы и фуражки прочно вошли в обиход староверов…

В обществе о старообрядцах больше мифов, чем верных сведений, а бородачи в косоворотках кажутся этнографической экзотикой. Отчасти поэтому они опасаются публичности. Время стирает многое, но не культурный код и ментальные черты предков. Потому, уверены мои собеседники, староверы не исчезнут, пока живы их дети и внуки.